"Песах Амнуэль. День последний - день первый" - читать интересную книгу автора

существования?
Чем стал человек? Почему, выбирая между добром и злом, декларируя
вечную тягу к добру, предпочитал зло? Любя, плодил ненависть? Строил
города, уничтожая леса?
Устремляясь вверх, падал вниз.
И на какую же глубину можно упасть, поднимаясь?
Я очнулся. Я стоял посреди аллеи. Иешуа смотрел на меня и ждал.
Этакий живой знак вопроса, и что я должен был ответить?
- Выбор, - сказал Иешуа.
Он показал - я увидел. И баста. Что выбирать? Идею? Сюжет? Он
действительно ждал от меня ни много, ни мало - ответа на вопрос: как жить
людям? Будто то, что он мне показал - единственные возможности. Не Золотой
век, не всеобщее счастье, не любовь, а такое вот... Да не нужно тогда жить
вовсе, ни по первому, ни по второму, ни по третьему - не нужно.
Бессмысленно. Если Господь, создавая человека, не ведал, что творил, пусть
вернет все назад и начнет сначала. А если ведал, пусть скажет себе: "Я
такой же, как они - я создал людей по своему образу и подобию, и значит я,
Бог, в сущности, огромное вселенское дерьмо, и незачем мне быть, как
незачем быть моему нелепому творению".
Вот только детей жалко.
И женщин.
И - мадонн Рафаэля, музыку Верди, книги Достоевского - все, что я
любил.
И Лину, потому что она - другая. Для кого-то, может, такая же, а для
меня другая, отдельная от всего человечества.
А себя - жалко? Себя - нет. Я такой же как все.
Простая альтернатива: быть или не быть. Если бы Гамлет предвидел
будущее... Вот первое. Вот второе. Вот третье. И что?
Не быть.
- Это решение окончательно? - спросил Иешуа.
О, Господи! Он смотрел на меня так, будто не мнение о собственных
фантазиях спрашивал, а действительно стоял у пульта с тремя кнопками и
раздумывал - какую нажать. Нет, на пульте было четыре кнопки. Одна
красная: возврат к Истоку.
Мне стало жутко. Почему? Что я - Бог, играющий Миром? Скажу я "один"
или "ни одного" - что изменится?
Я должен был послать Иешуа куда подальше. Я молчал. Слишком серьезным
был взгляд Мессии, это был взгляд беспредельно измученного человека,
способного лишь на единственное оставшееся в его жизни усилие, и именно от
меня он ждал решения - какое усилие сделать. Чтобы потом упасть и умереть.
Я знал, что никуда не уйду, пока не отвечу. Вот должен именно я, по
его мнению, здесь и сейчас решить судьбу Мира - должен, и все тут. Свою
судьбу я решить не в состоянии, а судьбу Мира - пожалуйста. Это нормально
- куда как легко решать, если от тебя ничего не зависит.
- Кто же, если не ты? - спросил Иешуа.
- И когда же, если не сейчас? - подхватил я, усмехнувшись.
Иешуа кивнул.
- Ты считаешь, что у человечества нет будущего? - спросил я.
- Я ничего не считаю, - Иешуа покачал головой, - я вестник.
- Ну конечно, ты вестник, а откуда... Хорошо, это бессмысленный