"Анатолий Ананьев. Малый заслон " - читать интересную книгу автора

переспросила Майя.
- Да, и не иначе.
- Нет, я в корне буду возражать против этого, - пылко заговорил
Панкратов.
- Возражать можно, но доказать нельзя.
- Можно!
- Конечно, можно, - подтвердила Майя.
- Хорошо, тогда скажите мне, пожалуйста, что такое любовь?
- Любовь, это...
- Ну-ну?
- Любовь, это так сказать...
- Говори,говори.
- Любовь это есть любовь, - выручила Панкратова Майя.
- Ну вот: любовь, любовь... А что это - сказать не можете. А я говорю:
фанатизм. Хотите пример, пожалуйста. Он любит ее, она не любит его, но живет
с ним и изменяет ему. Об этом говорят ему друзья, а он не верит. Это что,
по-вашему, не фанатизм? Таких примеров можно привести тысячи.
- Андрей, ты неверно толкуешь слово фанатизм, - вмешался Ануприенко. -
Вот ты - настоящий фанатик, потому что убежденно веришь в какую-то
фанатическую любовь. А любовь и фанатизм - совершенно разные вещи. Любовь -
это большое чувство, которое трудно передать словами.
- Но можно, - усмехнулся Рубкин и снова бросил косой взгляд на Майю. В
сущности он не собирался отстаивать свое мнение, да и само сравнение любви с
фанатизмом пришло ему в голову только теперь и неожиданно и он сам удивлялся
тому, что говорил. Но все же отступать не хотел. - Как бы вы ни рассуждали,
товарищи, а любовь - это все-таки фанатизм. Я имею ввиду однолюбов.
- А многолюбы? - спросила Майя.
Рубкин не ожидал такого вопроса, но не растерялся:
- Антифанатики.
- Как, как?
- Ан-ти-фа-на-ти-ки! - медленно, делая ударение на каждом слоге,
повторил Рубкин.
- Хватит о любви, - капитан поднял руку. - Ужин прибыл!
Ординарец командира батареи между тем молча расстанавливал на столе
котелки с борщом и кашей.
- Так ведь здесь есть тарелки, - спохватилась Майя. Она отстранила
ординарца и сама начала готовить стол к ужину.
Ординарец покорно отошел в сторону. В руках он держал фляжку, ища
глазами, куда бы ее поставить.
- Это что у тебя? - спросил Рубкин.
- Старшина передал к ужину, - ординарец протянул фляжку лейтенанту.
Рубкин отвернул пробку и понюхал:
- Хороша!.. И догадливый же этот черт Ухватов, а?..
На шутку никто не ответил.
- Все готово, прошу, - пригласила Майя.
- А рюмки? - возразил Рубкин.
- Рюмки? Сейчас будут и рюмки, - она снова, как хозяйка, пошла к
полкам, занавешенным простенькой ситцевой шторкой, достала стаканы и
поставила их на стол. - Пожалуйста!..
- Вот это другой разговор...