"Вахтанг Степанович Ананян. Месть" - читать интересную книгу автора

оглянулась, сделала еще несколько шагов, сноваоглянулась, то на меня
посмотрит, то на противоположную скалу, точно хочет сказать, что там что-то
есть, чтобы я пошел за нею.
Изумленный, иду за ней, а ноги у меня точно чужие; не понимаю - то ли я
околдован, то ли с сатаной спознался, то ли это воля пророка, чтобы ружье
мое медведь взял, а я шел за ним с пустыми руками... Так шли мы до самой
вершины. Знаю, что с той стороны глубокой обрыв. Добравшись до вершины,
медведица припала к земле и, затаив дыхание, подползла к краю обрыва.
Посмотрела осторожно вниз, потом так же, ползком, вернулась назад и дала мне
ружье. Дала мне ружье, а сама то на меня смотрит, то на край обрыва.
Понял: там что-то есть. Помянул имя аллаха, присел, сгорбился и,
опираясь на ружье, пополз вперед, Я дополз до обрыва, лег на живот и
оглянулся. Затаив дыхание, медведица ползла за мной. Доползла, прильнула к
земле у моих ног.
Я сделал еще небольшое усилие и наклонился над обрывом. Скала стеною
уходила отвесно вниз. У подножия она вдалась внутрь, образовав пещеру. Перед
пещерой я увидел нечто до того дикое, что у меня чуть сердце не выскочило.
Громадная, величиной с корову, кошка спала, распластавшись у входа в пещеру.
Заходящее солнце бросало на ее рыжую, в полосах, красивую шкуру несколько
снопов света, и в лучах его шкура искрилась и мерцала, как одеяние самого
шахин-шаха, сотканное из чистого шелка. Зверь этот, о котором я так много
слышал от отца, спокойно спал, лишь изредка, как кошка, отгоняя лапой
надоедливых мух.
Когда охватившая меня дрожь улеглась, и я успокоился, я взял ружье и
положил его на край скалы. Но навести ружье - будь оно неладно! - мне долго
не удавалось. Скала сильно вдавалась внутрь, а тигр лежал у самой пещеры и
попадал на мушку только боком. Подвинуться вперед, свеситься - опасно: слечу
вниз головой.
Наконец я набрался духу, выдвинулся вперед, навел ружье инажал курок.
Гром выстрела раскатился по ущелью, дым застлал мне глаза. Медведица
вскочила - и бежать. Внизу была яма, вымытая ливнями, прикрытая кустами
шиповника и терна. Мохнатка бросилась в эту яму, притаилась под кустами. Я
бросился за нею. Когда мы успокоились и увидели, что тигр не показывается,
выбрались из-под кустов и, крадучись, снова поднялись на скалу. Поглядел я
осторожно с обрыва вниз, и на сердце полегчало: тигр лежал перед пещерой,
как и раньше, распластавшись; значит, пуля моя попала туда, куда я ее
метил, - прямо в голову.
Когда медведица тоже убедилась, что тигр убит, она посмотрела на меня,
и в ее печальных глазах я заметил некоторое успокоение, точно к пылающему
сердцу приложили целебную мазь. Она облизала мне руки, зафыркала и по
другому склону горы спустилась вниз.
Мы дошли до подножия скалы, сделали несколько кругов и наконец,
очутились у входа в пещеру. От радости я поднял шум на все ущелье. Да и как
было не обрадоваться: в районах Артоса, Шатаха и Сасуна только один человек
убил тигра - известный армянский охотник Акоп, да и было это за двадцать лот
до моего тигра, я тогда был ребенком. Помню, как мы всем селом ходили
смотреть на тигра. Тогда шкуру послали в подарок каймакаму, чтобы он был к
нам помилостивее. А теперь я сдираю шкуру и думаю, что надо подарить ее
Юсуф-беку: и гнев его на Мохнатку смягчится, и сам он подарит мне
что-нибудь. Потом, однако, эту мысль перебила другая. Какие тем беки, какие