"Михаил Анчаров. Сода-солнце (Сода-солнце #1)." - читать интересную книгу автора

раскопками курганов, сколько древней книжной чепухой, пытаясь найти
какие-нибудь признаки того, что послужило реальной первоосновой для
создания нелепого и страшного образа. В разговорах за зеленым чаем и
разогретой тушенкой замелькали имена Сведенборга, Якова Беме. Когда
сначала в шутку, а потом с каким-то нервным смехом упоминались дивьи люди,
саламандры, василиски и драконы, я еще терпел. Кто не любит сказок?
Археологу фантазия нужна не меньше, чем математику. Фантазия - это гигиена
мозга, кроме всего прочего. Пускай балуются, думал я, пускай отдыхают от
логики. Но когда это стало переходить всякие границы, когда Валя
Медведева, спокойная девушка, вдруг заявила, что следовало бы связать
понятие "дьявол" с сохранившимися, может быть, экземплярами допотопных
животных, когда Паша Биденко возразил ей, что дьяволу приписывается
глубокое знание человеческой натуры и поэтому прототипом для дьявола могло
бы служить существо только разумное, я понял, что пора кончать.
- Знаете что, дорогой мой, - сказал я ему. - Оставьте нас всех в
покое и идите своей дорогой.
Он и ушел своей дорогой так же, как и пришел. Усмехнулся и ушел от
костра, оставив после себя легкое ошаление и непонятную тоску.
Раскопки продолжались успешно. Были найдены следы высокой
материальной культуры. Мы набрели на рыночную площадь, на древние торговые
ряды, на оружие. Много ящиков с предметами материальной культуры,
пронумерованных и обернутых в папиросную бумагу, вывезли наши вездеходы, и
с наступлением холодов экспедиция свернула работу в поле и вернулась в
Москву систематизировать и описывать найденное.
И в Институте археологии при Академии наук мы встретили его. Он
работал научным сотрудником.



4. ЭТО ДЕМАГОГИЯ!

Как ему удалось обольстить начальство, никто не знал, но факт
остается фактом - этот человек, не имевший ни научных званий, ни
опубликованных работ, ни хотя бы серьезной подготовки, к моменту нашего
возвращения работал научным сотрудником в институте. За какие такие
заслуги его к нам назначили, было непонятно. А потому стало подозрительно.
Поползли слухи. Мнения разделились. Слухи пошли самые невероятные. Одни
считали его тайным сектантом, другие работником ОБХСС, приехавшим с
ревизией. А Ноздрев, приятель Собакевича, даже пустил слух, что он
Наполеон. И только я один знал нелепую правду.
Начальник отдела кадров, которого никто не видел смеющимся, хотя он
всегда вежливо улыбался, однажды сказал мне, погибая от тихого хохота и
утирая слезы:
- Клоун.
- Кто?
- Коверный клоун. Последнее место его работы - цирк.
- Да вы смеетесь, - сказал я.
- Как же не смеяться? Посмотрите, какое фото он принес в личное дело.
Обычное фото 4,5 на 6, а на нем размалеванная маска. Я задохнулся.
- Да вы успокойтесь, Владимир Андреевич, - сказал начальник отдела