"Михаил Анчаров. Голубая жилка Афродиты" - читать интересную книгу автора

Стало быть, один художник от другого отличается каким-то особенным
богатством внутренней жизни, которое нельзя свести ни к интеллекту, ни к
эмоциональности; ни ум, ни темперамент еще не делают художника, хотя и нужны
ему, как всякому человеку. И вот, занявшись тогда поисками этой особенности,
я убедился, что ее, особенность эту, можно определить одним словом -
вдохновение. Я понял, что это некое душевное состояние, свойственное только
тем. кто может изобретать эти приемы, а не копирует их, и только в тот
момент, когда он их изобретает.
Что же заведует в мозгу вдохновением? Ежели оно есть, должен быть и
механизм. Первая сигнальная система заведует сношениями с внешним миром,
рецепторы - глаза, уши и прочее. Вторая заведует речью. Опять не годится.
Описать свои ощущения может каждый, а изобрести нечто новое - только
некоторые. И тогда мне пришло в голову, что должна существовать третья
сигнальная система, заведующая вдохновением, то есть особым способом
мышления, которое отпущено многим, но возникает редко. И в эти моменты
человек добивается результатов, которых ему никаким другим путем не
добиться.
Парнем я тогда был неглупым, хотя и наивным до изумления.
Изложил я все эти соображения в письме, снабдил большим количеством
цитат - высказываний великих мастеров, описывающих это состояние, и отправил
в Академию наук. И получил оттуда ответ - он у меня и сейчас хранится. Суть
ответа такова. Третьей сигнальной системы быть не может, потому что о ней
ничего не говорится у Павлова, а кроме того, мысль о ней не нова, ее
высказывали академики - приводились фамилии, - но после соответствующей
критики они отказались от этой мысли.
Ну тут я сразу успокоился. Потому что времена были такие, что после
соответствующей критики отказывались от собственных родителей, не то что от
мысли. И я, конечно, сразу успокоился. Если ученые, экспериментаторы своим
ходом пришли к этой мысли, стало быть, третья сигнальная существует, а
остальное - дело не мое. Мое же - искать способы развивать ее практически,
если ее можно развить.
А пока я возился с этими непонятными никому делами, у меня начались
личные неприятности, неудачи и обвалы, и вопрос встал так: либо надо бросать
заниматься ерундой и жить как все люди, либо потерять то подобие семьи,
которое сложилось у меня к тому времени.
И решил я все бросить к чертям и только напоследок сходить к одному
человеку, который жил на даче под Москвой.
Это был странный человек. Режиссер, украинец. Одни видели в его фильмах
гениальность, другие - фальшь. И все сходились на том, что его картины
странные. А суть была в том, что та монументальная форма, которую он искал
для передачи душевных своих взлетов, не могла быть сфотографирована с
натуры. Поэтому гениальные кадры перемежались у него с недостоверными.
Догадайся он воплотить свои замыслы, скажем, в мультипликации - получились
бы шедевры. Но в его время мультипликация числилась по ведомству мики-маусов
и царевен-лягушек, и даже Шекспира играли обыкновенные живые актеры с
прыщиками и насморком.
Я пошел к нему. Он должен был знать, что такое вдохновение.
Был вечер. Шоссе после электрички показалось тихим, хотя и по нему
пролетали субботние машины с удочками, гитарами и снедью для пикников.
Я свернул на щербатую асфальтовую дорожку между заборами дач и черными