"Михаил Анчаров. Записки странствующего энтузиаста" - читать интересную книгу автора

- Здра-асте... Так ведь замечательного художника, который нищий, еще
более жалко?
- Нет, - говорит. - Не жалко. Какое мне до него дело? Я не
замечательный художник.
И получилось так, дорогой дядя, будто я ее обманул. Не того подсунул.
Только было она сочувствовать стала - глядь, а он выше всех. И уже ей не
жалко его. Странное это дело. А работала та женщина в администрации
какого-то института и никакого отношения к художникам не имела. А тут, как
узнала, что он замечательный художник, так у нее сразу: "Ишь ты!.. Вон
что!.. Чего это я должна тебя жалеть?.. Вон ты какой!" Я понимаю, если б в
ней ревность заговорила, если бы она сама была художница. Ну, там - Моцарт и
Сальери, то, се. А тут ведь никакого отношения? А потом вдруг спрашивает:
- Значит для вас - что Рембрандт, что Модильяни - это все равно? "Вот
как? - думаю. - Модильяни? Она даже имена знает?"
- Нет, - говорю. - Не все равно. Рембранд - сам по себе, Модильяни сам
по себе. Но оба они художники.
Она говорит:
- А как отличить - кто художник, а кто нет? У Рембрандта все люди, как
люди, а у Модильяни все люди уродливые.
Я говорю:
- Ну, я там не знаю, уродливые люди или не уродливые, а картины
прекрасные.
- А как так может быть? - спрашивает.
Только я было собрался ответить, как так может быть, но тут нас к столу
позвали. То есть мы за столом-то сидели, а к столу позвали - это значит
кормить. Ну, поели, поболтали, она опять говорит:
- А что это значит - живопись? Одни, значит, видят, а другие не
видят?.. Как это понять? Значит, по-вашему, цвет - это главное?
Я говорю:
- Ну почему главное?.. У одних цвет - главное, у других рисунок -
главное... Главное, чтоб картина получилась... А за счет чего - дело
десятое... А то, что большинство людей цвета не видит в картинах, - это
ясно.
Она говорит:
- А что же мы - дальтоники, что ли?
- Нет. Не дальтоники. А только цвета в картине не видите.
Дальше ничего про эту женщину рассказано не будет. Потому что никакого
отношения она к этой истории не имеет. А имеют отношение к этой истории
только ее слова насчет того, что замечательного художника - не жалко. "Ты
талант? Ну и будь здоров. Мне тебя не жалко".
Модильяни! Можно подумать, что она бегает в музей Рембрандта смотреть.
Стоит, замерев, и восхищается. Да она про Рембрандта вспоминает, только
когда ей на репродукции Модильяни покажут. А так ей на Рембрандта тоже
начхать. Вот и остается ее главная мысль - художника не жалко.
А было это тогда, когда я вдруг понял, что, наверно, искусство и на фиг
никому не нужно. Вернее, не совсем так. Искусство нужно тому, кто им
занимается. А кто им не занимается, они без него спо-окойно живут. И,
конечно, они не могут сочувствовать тем, кто дурью мучается. "Страдаешь в
искусстве? А ты не страдай. Брось его к чертовой матери, и дело уладится.
Поступай на работу, как все люди, производи что-нибудь, как все люди, или