"Михаил Анчаров. Записки странствующего энтузиаста" - читать интересную книгу автора

необходимость ее и неизбежность - нелепо. Речь не о том.
Речь о том, что, когда смотришь на работы Леонардо да Винчи, веришь,
что в земном, реальном, повседневном, любом человеке заключен такой
неистовый заряд мощи и нежности, который многократно выше любых выдумок и
определений, но только заключен в свернутом виде.
Как это может быть, я, конечно, не знал. Но я не мог отделаться сначала
от ощущения, а потом и от мысли, что он знал.
И когда я прочел, что "сфумато" - это нежная дымка, которой Леонардо
окутывал натуру и потому обходился без светотени, я сразу же в это не
поверил.
Во-первых, чисто технически такой дымки можно добиться многими
приемами - хоть растушевкой, хоть пальцем, хоть из пульверизатора. И
совершенно незачем тратить столько времени на портрет "Джоконды" или на
"Иоанна Крестителя". Во-вторых, эта дымка не покрывала изображение, а как бы
его выполняла, лепила и строила. И в-третьих, если ее не было ни одного из
его учеников - ни у Бельтрафио, ни у Мельцы, то, значит, они ее в натуре
просто не видели. А Леонардо видел. Не то чтобы я страстно возжелал открыть
секрет "сфумато". Наоборот, я сразу понял -зачем мне это? Повторяю, мне
гораздо больше нравились работы других художников, и я бы с ба-альшим
удовольствием узнал их секреты! И "сфумато" мне было ни к чему. Но когда я
увидел, что реальный гондольер с метлой весь покрыт тончайшими, не то
теневыми, не то световыми линиями и как бы из них состоит и построен, и с
опрокидывающимся сердцем подумал: не может быть... Не может быть!.. Я потом
прочел много книг про Леонардо. И тупо логичных и слезливо-почтительных. Но
ни одна из них не говорила о деле. Как будто люди не видели, что Леонардо не
похож ни на кого. Ни на кого! Один профессор хилыми лапками даже разбирал
Леонардо на части, а когда складывал обратно, то получался не Леонардо, а
кто-то из его учеников. Я не хотел быть ничьим учеником, я не хотел открыть
"сфумато", я просто хотел нарисовать дядю Федю как можно лучше и получить
пятерку.
Надеюсь, заметно, что я стараюсь писать как можно суше. Так сказать,
стиль "сквозь зубы" - не хочется, чтобы эмоции мешали разбираться, что к
чему, чтобы все шло открытым текстом, без метафорического подмигивания, чтоб
все было - так? так... нет? нет... Но главное, столько моих страстей было
потрачено, чтобы добраться до любой высказанной здесь мысли, что на четыре
жизни хватит. Уж поверьте. Даю честное слово. То, о чем я напишу далее,
каждый может проверить. Присмотреться и проверить. Конечно, если есть охота.
А на нет и суда нет.
Я сидел, держа длинный карандаш двумя пальцами за середину тощенького
граненого тельца. Мне повезло, стержень карандаша был жесткий, как для
черчения. Художники не любят таких. Нет сочности штриха, бумагу дерет. Но у
меня была другая задача.
Я начал с промежутка между коленом и щиколоткой. Прямо передо мной,
можно сказать, прямо мне в нос, выступала нога гондольера. И я на рисунке
провел еле видную линию от внутренней стороны колена до наружной стороны
щиколотки. Вторую линию я провел от внешней стороны колена до внутренней
стороны щиколотки. Линии пересеклись, и сразу пришлось поправлять рисунок -
оказывается, прежде я низко взял наружный край щиколотки.
Художник знает, как трудно добиться верного силуэта ноги. От колена до
щиколоток идет чуть кривая кость, которая спереди хорошо видна. Но сзади к