"Михаил Анчаров. Записки странствующего энтузиаста" - читать интересную книгу автора

пища? Так, "Бейзик инглиш", "Дон Кихот" для школьников, "Декамерон" для
самых маленьких. Еще недавно кому-то казалось, что известно, из чего
искусство "состоит". Достаточно изучить детали, и можно его синтезировать,
как пластмассу, а потом передоверить компьютерам.
А выяснилось, что искусство - это не слабый заменитель чего-то более
важного, не эрзац, а просто вторая половина жизни.
Живой жизни. Потому что мертвой жизни не бывает.
Согласитесь, что "живой труп" и "мертвые души" - это все же метафоры.
Феномен искусства в том, что оно есть вторая половина жизни, хотя человек
еще об этом не знает, и сомневается, и раздраженно пытается заменить
искусство каким-нибудь другим человечьим занятием или их совокупностью.
А теперь уже ясно - не выходит. И выяснилось уже, что искусство
незаменимо.
И выяснилось это самым простым способом - люди проголосовали ногами и
толпами двинулись в музеи. То есть пошли общаться с самым молчаливым, с
самым беззащитным видом искусства, которому, казалось, и постоять за себя
нечем, кроме своего существования.
Литература, театр, кино хотя бы с грехом пополам сами себя объясняют,
музыку -мурлыкают, не задумываясь, а живопись и этим не обеспечена. Она
молчит и существует. И ждет, что кто-нибудь захочет ее смотреть.
И вот захотели. Вернее - начали хотеть. "Музейный бум". Никуда не
денешься. То есть вмешался зритель, неквалифицированный, которого потянуло
смотреть картины. То есть вмешался тот, для кого картины и предназначены.
Квалифицированным он станет вместе с художником. Другого пути нет.
И дело не в картинах. Картины - это всего лишь край, последняя точка,
момент истины, которой дальше и отступать некуда. Дальше, как говорил Бор,
лишь дополнение истины, то есть ясность. Становится ясно, что искусство -
это просто вторая половина жизни, и в этом его феномен.
Спрашивается, если искусство - это вторая половина жизни, то почему его
так мало и даже вообще - куда оно девается, когда человек ест, пьет,
работает, враждует, воюет, мыслит, наконец? А никуда не девается. Оно тогда
уходит в сон. И даже когда человеку кажется, что он не видит снов, они все
равно у него есть. Они только не доходят до его сознания. Слава богу, хоть
это доказано. Так же как и то, что сознание - штука вторичная. Для чего
нужны сны, мы не знаем. Ничего, когда-нибудь узнаем. Сейчас важно одно, что
сон - это жизнь, то есть бытие, свойственное всему живому, но которое лишь
иногда осознается человеком, а большею частью и не осознается.
Но когда оно осознается, оно начинает мощно влиять на жизнь во всем ее
комплексе, а не только на отдельные проявления жизни или только на сознание.
И тогда появляются мастера, которые хотят удовлетворить потребность
этой неисследованной стороны живого бытия, удовлетворить духовный голод, как
принято говорить. Потому что потребность, или шире, желание - есть
единственное отличие живого от неживого, которое мы сегодня знаем. Последнее
уже известно сегодняшней генетике.
Но не эстетике. Эстетика все еще топчется на старом кругу.
Могут ли компьютеры мыслить - не вопрос. Могут ли они хотеть - вот
вопрос! Едва ли. Живое хочет, а неживому все равно.
А что такое живое - пока еще одни догадки.
Мне кажется, что разгадка живого лежит в вакууме. Мне кажется, что
вакуум - это не открытый еще вид материи, не состоящей из частиц. Частицы