"Михаил Анчаров. Записки странствующего энтузиаста" - читать интересную книгу автора

И он пугался - а вдруг я такой же брехун, как он, и только делаю вид, что
трепещу. Он боялся, что на самом деле я равнодушный и хорошо живу. А он
хотел, чтоб хорошо жил только он, а я бы напрягался. Мир состоит из
отдельных объектов и субъектов. И конечно, мир бы рассыпался, если бы их
ничего не связывало. Но так как их все равно что-то связывает, то мир не
рассыплется, даже если этого кто-то страстно захочет.
И сосед вовсе не боялся, что мир рассыплется. На его век хватит. Но он
боялся, что если я не буду хотя бы делать вид, что я такой же, как он, то
станет видно, что и он не такой, как я. А это чревато выбором не в его
пользу.
Потому что я работал, а он эту работу - имитировал.
И в этом между нами разница навсегда, но не я в ней виноват.
Поставили нам натурщика. Голый такой дядя с якобы веслом в руке.
Конечно, не весло, а палка от метлы, но он стоит в движении, будто бы он в
лодке или гондоле, и будто бы он в лунную ночь гребет себе в лагуне, и даже
можно представить, что он поет, к примеру, "Санта Лючия" или какую-нибудь
другую песню. Лунную ночь было вообразить легко - он стоял под лампой.
Песню было вообразить трудней всего, так как натурщика звали Федя, и мы
знали, что слуха у него нет, и он не мог спеть даже частушку с несложным
мотивом, а только шепотом ревел тексты неприличного содержания. Задача была
несложная - правдиво изобразить то, что видишь.
Затруднение состояло лишь в том, что к тому времени, а дело было, если
не изменяет память, на третьем курсе, то есть давным-давно, к тому времени я
уже не понимал, что значит "изобразить правдиво".
Нет, я не имею в виду какие-нибудь столкновения общественных идей,
которые якобы впрямую можно выколупать даже из натюрморта, и когда такое
понятие, как "правдиво изобразить", трактовалось противоречиво и часто в
противоположном смысле, хотя каждое мнение подтверждалось цитатами, часто из
одних и тех же источников. Нет, я имею в виду обыкновенный житейский смысл -
вот стоит дядя Федя, и я должен нарисовать то, что вижу. Чего уж проще? Но
вот беда, тот же житейский опыт показывал, что если я нарисую то, что вижу,
то поставят тройку и не будет стипендии целый семестр, а это, сами
понимаете...
К примеру, скажут тебе - надо не копировать, а творить - и привет. Хотя
нам уже ясно было, что такое "копировать", а что такое "творить" - не знает
никто. То есть каждый преподаватель знал разницу, но поскольку у каждого
преподавателя эта разница была своя, то в результате оставалось голое
утверждение, с которым никто не смей спорить, а именно, что "копировать -
это тебе не творить".
Почему я так стремлюсь описать этот кошмарный случай, когда,
разглядывая натурщика без единой предварительной установки, я вдруг
обнаружил что-то свое, о чем я не читал ни в одном искусствоведческом труде,
ни в одной эстетической инструкции, ни в одном воспоминании мастеров? Ну,
обнаружил! Ну, новинка! Ведь в натурщике обнаружил, а не в чьих-нибудь
теориях, которые периодически меняются, и каждая следующая объявляет
предыдущую устаревшей и в чем-то нехорошей, даже постыдной. Почему же этот
случай кошмарный? Потому что в главном бастионе любого академического
обучения -"изучайте натуру" - я случайно пробил брешь, которую я не мог
заполнить. Повторяю, у меня не было никаких идей. Я просто сидел и тупо
разглядывал натурщика и очень хотел получить пятерку. Зачем мне нужна была