"Шервуд Андерсон. Неразгоревшееся пламя" - читать интересную книгу автора

В то время как доктор начал говорить, Барни Смитфилд, владелец
заезжего двора, выходившего на Тремонт-стрит как раз напротив того дома,
где жили Кокрейны, возвращался после ужина в свое заведение. Он остановился
что-то рассказать группе мужчин, собравшейся перед его воротами, и раздался
взрыв хохота. Один из компании, здоровенный парень в клетчатом костюме
отошел от остальных и стал перед владельцем заезжего двора. Заметив Мэри,
он постарался привлечь ее внимание. Он начал тоже что-то рассказывать,
сопровождая свои слова усиленной жестикуляцией, и время от времени бросал
взгляд через плечо, чтобы посмотреть, стоит ли девушка все еще у окна и
наблюдает ли за ним.
Доктор Кокрейн сказал дочери о своей близкой смерти холодным,
спокойным тоном. Девушке казалось, что все имеющее отношение к ее отцу
должно быть холодным и спокойным.
- У меня болезнь сердца, - начал он без обиняков. - Я давно
подозревал, что болен чем-то в этом роде, и в четверг, когда был в Чикаго,
обратился к коллеге с просьбой меня осмотреть. Дело обстоит так, что я могу
в любой час умереть. Я не стал бы говорить тебе об этом, если не одно
соображение: я оставлю мало денег, и ты должна наметить себе какие-нибудь
планы на будущее.
Доктор подошел ближе к окну, где, держась рукой за раму, стояла дочь.
Услышав слова отца, девушка слегка побледнела, и рука ее задрожала.
Несмотря на внешнюю холодность, доктор был тронут и хотел успокоить дочь.
- Ну, ну, - нерешительно произнес он, - в конце концов, возможно, все
обойдется. Не огорчайся. Ведь я врач, практикующий тридцать лет, и поэтому
знаю, что заключения специалистов часто бывают вздорны. В случае подобного
рода, то есть когда у человека больное сердце, он может лскрипеть╗ годами.
- Доктор, принужденно рассмеялся. - Я даже слышал утверждение, что лучший
способ обеспечить себе долголетие - это приобрести болезнь сердца.
С этими словами доктор повернулся, вышел из кабинета и стал спускаться
по деревянной лестнице на улицу. Когда он разговаривал с дочерью, ему
хотелось обнять ее, но он никогда раньше не проявлял своих чувств к ней и
не в силах был освободиться от присущей ему скованности.
Мэри долго стояла, глядя вниз на улицу. Молодой парень в клетчатом
костюме - его звали Дьюк Йеттер - кончил свой рассказ, и раздался новый
взрыв смеха. Девушка повернулась к двери, в которую вышел отец, и ею
овладел ужас. Всю жизнь она прожила, не зная тепла и душевной близости. Ее
пробирала дрожь, хотя вечер был теплый, и быстрым ребяческим движением она
несколько раз провела рукой по глазам.
Этот жест, выражавший лишь стремление разогнать пелену охватившего ее
страха, был превратно понят Дьюком Йеттером, который стоял теперь в
некотором отдалении от остальных мужчин, толпившихся перед заезжим двором.
Увидев, что Мэри подняла руку, молодой человек улыбнулся и, быстро
обернувшись, чтобы убедиться, что на него не смотрят, стал кивать головой и
делать рукой знаки, приглашая девушку спуститься на улицу, где он не
замедлит составить ей компанию.


***

В воскресенье вечером Мэри, пройдя Алпер Мейн-стрит, свернула на