"Сергей Андреев-Кривич. Крестьянский сын Михайло Ломоносов (повесть) " - читать интересную книгу автора

Как Михайло ушёл в раскол?
И на Курострове и в Холмогорах было много старообрядцев - и явных и
тайных. В 1664 году, направляясь в далёкую ссылку, более трёх месяцев прожил
в Холмогорах сам глава раскола неистовый протопоп Аввакум.
По всему Северу шла яростная пря* о старой и новой вере.
______________
* Пря-спор (ср. "прения").

...В зимний день Михайло возвращался из Холмогор. По верхней
куростровской дороге он подъезжал к своей деревне. В Екатерининской церкви
только что отошла обедня, и под колокольный звон прихожане выходили за
церковную ограду.
Лошадь бежала бойкой рысью. Крепко упёршись ногами в устланное соломой
дно саней, Михайло во весь рост стоял в розвальнях. Собравшуюся у ворот
толпу он увидел издали.
Толпа обступила что-то возбуждённо говорившего старика. Михайло узнал
деда Егора. Тот "обличал"... "Никониане" улыбались, начинал раздаваться
смех, деда стали теснить к ограде, понемногу поталкивать. Но смеялись далеко
не все. У некоторых загорался злой огонь в глазах. Вот уж к деду потянулись
руки.
Когда Михайло подъехал вплотную, дед уже стоял прижатый к ограде.
Высоко подняв руки для защиты, он продолжал выкрикивать обличения. Михайло
подоспел вовремя.
Он ударил кнутом лошадь, и она пошла грудью на людей. Толпа раздалась.
Соскочив с саней, в большом овчинном тулупе, не выпустив из рук кнута, он
прошёл через толпу. Когда Михайло, посадив в сани старика, тронул лошадь,
никто ещё не успел опомниться. Михайле было в то время около четырнадцати
лет, но у него были уже широкие плечи и не по годам он выдался ростом. И все
хорошо знали нешуточный прав молодого Ломоносова.
Михайло отвёз старика домой и в следующие дни несколько раз к нему
заходил.
Дед был старообрядцем-беспоповцем. Беспоповцы не признавали не только
попов, но и вообще церкви.
Старик хорошо помнил самого Аввакума. Многие годы просидев в срубе, в
пустозерской земляной тюрьме, протопоп 14 апреля 1682 года был вместе с
попом Лазарем, иноком Епифанием и дьяконом Фёдором сожжён "за великие на
царский дом хулы".
Рассказывая как-то Михайле об Аввакуме, о том, как люто боролся он
против патриарха Никона, который ввёл в богослужение неслыханные новшества -
отрёкся от двуперстного крестного знамения, заставил креститься тремя
перстами и молиться по кощунственно исправленным книгам, - старик обмолвился
теми словами, которые произвели глубокое действие на молодого Ломоносова:
"Не думай, Михайло, будто только тем и живо проповеданное Аввакумом
истинное благочестие, что супротив отступника Никона он поднялся. Нет.
Супротив тех, кто неправо над народом властвует, Аввакумова проповедь
воздвигнута. Походил я по Руси. Случилось мне. Народу-то не везде
легко-весело. А проще сказать: тяжко. Так-то".
Задумчивый шёл Михайло в тот день домой. "А может, и в самом деле, -
думал он, - в старой вере та правда, которая и для народа и для каждого
человека всё решит?"