"Анатолий Андреев. Звезды последний луч (Журнальный вариант)" - читать интересную книгу автора

равнодушия, а из нежелания разменивать словами то, чего касаться нельзя. И
Лось, по-видимому, это понимает...
Лось молчал. Он радовался, что ошибся, предполагая в Иване склонность к
легким путям и быстрым обобщениям. Вроде и не давал ему Иван повода для
таких мыслей, тянул лямку обстоятельств вровень с Лосем, временами и вообще
брал на себя право принимать решения в ситуациях, когда это право означает и
принятие ответственности. Но ведь оставалось же что-то, что дало Лосю повод
относиться к Ивану чуть снисходительно, с почти неуловимым пренебрежением?
Может, потому, что Иван как на готовенькое вошел в пережитое, выстраданное
Лосем... Но пережитое осталось в прошлом, а Иван теперь вместе с ним живет
дальше. И то, что они уже прожили вместе, а еще больше то, что им предстоит
прожить, уравнивает их, дает право в одной мере нести ответственность за то,
что есть и что будет.
Не дождавшись отклика Лося и обидевшись на его молчание, как можно
обижаться только на близких людей, Иван грубовато сказал:
- И вообще - какого черта! Ну не захотел я на экскурсию сюда прискакать,
ну и что? Чего вы от меня хотите?
- Спать хочу, - тоже грубовато ответил Лось и почувствовал, что и в самом
деле засыпает.
Уснули оба. Солнце проплыло по небу, склонилось к закату, и разбудил их
только условный свист Торнтула, вернувшегося с рекогносцировки.

17.

Торнтул вернулся не один. Рядом с ним стояла женщина. Необычный ракурс
искажал пропорции фигуры, лица вообще не было видно.
Первой поднимали женщину. Лось старался тянуть плавно. Один раз веревку
все же закрутило, женщина ударилась о скалу плечом и коленом. Она не
вскрикнула, хотя, когда ее подняли к площадке, лицо ее было неподвижно от
боли. Иван подхватил ее, помог подняться на ноги. Лицо показалось ему
знакомым. Встретив его изучающий взгляд, она насторожилась, но тут же
рассмеялась.
- Неужели это вы? - глупо спросил Иван по-русски.
Она поняла и ответила чуть виновато:
- Я и сама себя в зеркале не узнаю, такую старушенцию пришлось
изображать...
Да, это была Иххнор, ее смех, ее голос - неповторимый низкий голос, в
котором проскальзывала легкая хрипотца... Лось уже поднимал Торнтула, а Иван
все стоял рядом с девушкой и смотрел на нее сверху вниз.
- Можно, я буду называть вас Норой? - Спросил он, и она опять засмеялась,
не таясь, но чуть слышно, только для него. Иван сообразил, что продолжает
говорить по-русски, и повторил вопрос на ее языке. Она кивнула чуть
приметно.
Торнтул был уже наверху. Они отошли от края обрыва и уселись на обломках
скалы. Лось сворачивал веревку, стараясь делать это не спеша. Ему очень
хотелось спросить про Аэлиту, но он сдерживался. Нора - Иван про себя уже не
называл ее иначе - заговорила вполголоса с Торнтулом. Иван мог рассмотреть
ее внимательнее. Не удивительно, что он ее не узнал. На ней было длинное, до
пят, глухое лиловое платье, открытыми оставались только кисти рук. Продолжая
разговаривать с Торнтулом, Иххнор перехватила взгляд Ивана. У нее зардели