"Иво Андрич. Исповедь" - читать интересную книгу автора

обрел, будет витать над ним и хранить его. Гайдук не пошевелился, лишь слабо
махнул рукой.
- Пусть делает со мной, что хочет!
Фра Марко, слишком усталый и потрясенный для того, чтобы вступать с
Рошей в новый спор, еще раз посоветовал ему не терять веры в божье
милосердие. А потом, тяжело дыша и дрожа от холода - пот на нем быстро стыл,
с трудом выбрался на дорогу, где его ждал Лёлё.
Войдя в грязный и жалкий домишко Лёлё, фра Марко упал на табурет,
жалобно заскрипевший под ним. Он вытянул ноги и опустил руки, как бы весь
отдавшись давно мучившей его усталости. Лёлё, поминутно извиняясь, принес
большую миску сыворотки, немного толченой брынзы, две головки лука и ломоть
кукурузного хлеба. Фра Марко, почти не меняя позы, взял миску и стал пить.
Он пил долго и шумно, грудь его высоко вздымалась, в тишине слышалось его
тяжелое дыхание и бульканье сыворотки. Крестьянин, скрестив руки, стоял у
очага и недоуменно смотрел то на монаха, то перед собой. Наконец монах
оторвался от миски, и, переводя дух, машинально протянул ее Лёлё. Он долго
утирал усы, а потом принялся за брынзу, лук и хлеб, который уплетал с таким
наслаждением и жадностью, будто весь день проработал на гумне. Он даже
вспотел, хотя в доме было холодно. Временами фра Марко переставал жевать и,
устремив в пространство ничего не выражающий взгляд, сидел в оцепенении,
пока крестьянин каким-нибудь образом не отвлекал его от размышлений. Тогда
он снова с жадностью накидывался на еду. Наконец, утолив голод и напоследок
еще выпив сыворотки, он шумно перекрестился и снова оцепенел. Крестьянин
кашлял, раздувал огонь, зевал, поминал бога, но заговорить с монахом не
осмеливался. Он не решался даже закурить, хотя непрестанно вытряхивал
трубку, постукивая ею об опанок.
И так, почти без слов, тронулись они в путь - монах в город, а
крестьянин с крынкой молока в пещеру. У скалы, где дороги их расходились,
монах сел на лошадь, а крестьянин, понурив голову, свернул в сторону.
- Благослови, отец!
- Бог благословит тебя!
Быстро и неслышно спускался крестьянин по каменистой осыпи. Вдруг он
остановился, глянул вниз, повернулся к дороге и закричал:
- Отче!
Монах, не успевший далеко отъехать, остановился и ждал его, не сходя с
лошади; потом, обменявшись с ним несколькими словами, спешился, привязал
лошадь к дереву и начал спускаться вслед за крестьянином. На полпути к
пещере крестьянин остановился и показал рукой: глубоко под ними, над самым
потоком, на причудливо изогнутом дереве висел Иван Роша. Лёлё и фра Марко
узнали его по серому плащу. Однако решили, что Лёлё все-таки следует
заглянуть в пещеру. Пещера оказалась пустой. Теперь уже не могло быть
никаких сомнений в том, что возле ручья висит Роша. Скала была почти
неприступна. Лёлё сделал большой крюк, пока отыскал пологий склон, поросший
кустарником. Оттуда он вдоль ручья спустился к пещере и, цепляясь за пни и
корни, выбрался на берег. Монах видел, как он осматривает гайдука и жестами
показывает, что все кончено. Фра Марко довольно долго сидел на камне,
подперев голову ладонями. Наконец сверху послышались шаги Лёлё. Крестьянин
совсем растерялся. Дело было ясным и очевидным. Предчувствуя скорую смерть,
которая у сильных натур вызывает желание куда-то бежать, Роша, вероятно,
встал и попытался спуститься к ручью. Однако, полуослепший от лихорадки, он