"Иво Андрич. У котла" - читать интересную книгу автора

ее лет и для того положения, в котором она очутилась. Казалось, кто-то
другой говорит за нее.
- Что? Что? И хочешь потурчиться?
- Да, потурчиться.
Фра Петар был вне себя от ярости, он кричал, едва выговаривая слова:
- Бей ее, фра Марко, бей похлеще!
Девушка почти не защищалась; она держалась так, будто ее вынудили
принять участие в игре, которую она не любит. Ее хрупкий стан исчез в
огромных ручищах брата Марко. Он положил ее на левое колено, точно
непослушного ребенка. Сначала она дергала ногами и закидывала голову, но
потом застыла и принимала удары без единого звука и движения. Если б она
визжала и вырывалась, порка длилась бы бог знает сколько времени. Но перед
таким чудом рука фра Марко остановилась, а взгляд нерешительно скользнул по
комнате, словно ища объяснения. Девушка лежала у него на руках, упругая, как
рыба. И тут фра Марко пришел в себя и ощутил нечто такое, о чем никогда не
думал: под левой рукой - маленькую и налитую грудь, а под пальцами правой
руки - девичий живот, еще не округлившийся, гладкий и упругий.
Охваченный ужасом, он отшвырнул девушку прочь от себя и, не глядя на
монахов, выбежал из комнаты, забыв там свою кизиловую трость. А девушка
медленно поднялась и снова встала в свой угол. Она вела себя так же
спокойно, как перед поркой, только ее опущенные веки слегка подрагивали -
должно быть, за ними стояли слезы, но на лице не было даже намека на плач,
раскаяние или испуг.
Из-за этой сараевской девушки у монахов было много неприятностей. На
другой день явился из Сараева ее турок и вместе с кадием и стражниками увел
девушку из монастыря. В суде, в присутствии кадия и игумена, ее спросили, по
своей ли воле она решила сменить веру.
- По своей и с радостью, - спокойно ответила она.
Когда ее спросили, хочет ли она взять в мужья этого турка, она молча
положила свою маленькую ладонь на его руку и так посмотрела на монаха и
судью, словно ждала следующего вопроса, ибо не понимала, как можно
спрашивать о такой простой и очевиднейшей вещи на свете. На суде она не
сказала, что ее в монастыре били, и держалась прямо и гордо, хотя вся
дрожала от усталости, бессонной ночи и экзекуции.
Монахи заплатили штраф; и, что еще хуже, этот самый турок решил без
промедления обвенчаться и сыграть свадьбу здесь же, в Крошеве. На второй
день вечером монахи видели веселые огни на том берегу реки, слышали музыку и
гиканье сватов.
Фра Марко закрыл ставни в своей келье, лег, не раздеваясь, и накрылся с
головой. И все-таки слышал свадебные зурны и барабаны, которые били в такт с
кровью, стучавшей у него в висках. А из всего этого происшествия он сделал
один вывод: как велико зло, как непостижимо оно и вездесуще, сколько отваги
в нем может быть. Как все же часто бог бросает людей на волю злого случая!
Здесь мысль фра Марко оборвалась. Он лежал, ни о чем не думая, не
молясь и ожидая смерти от этих ненавистных турецких свирелей и барабанов.
А утром на монастырских полях началась жатва; фра Марко на много дней с
головой ушел в уборку урожая; он уже не спрашивал, откуда берется зло и что
кроется в женщинах; но засела в нем какая-то тихая и боязливая осторожность,
которой он раньше не знал. Он крепко спал, утомленный за день, забывался в
работе, однако не мог скрыть ни от себя, ни от других свою растерянность и