"Иво Андрич. Времена Аники" - читать интересную книгу автора

и улеглась.
Встреча с пекарской дочерью Аникой в позапрошлом году пробудила в
Михаило такие надежды, о которых он не смел и думать, о которых до сих пор и
не мечтал. Впервые за много лет целый день и ночь проходили, не омраченные
наплывом черного ужаса, давно воплотившегося в его сознании в образе убитого
Крсты и жажде собственной смерти. Теперь от могильного мрака его отвлекала
мысль о том, что, может быть, найдется средство вернуть его к жизни,
прерванной некогда в корчме на исходе ночи.
Но когда от тайных упований и надежд надо было перейти к делу, перед
Михаило вставали непреодолимые препятствия, видимые только ему. Смолоду
опалив себе крылья в той страшной беде, перевернувшей всю его душу, Михаило
не знал, как подступиться к Анике; в порыве искреннего чувства он кидался
навстречу девушке и тут же отступал. Ибо, очарованный и завороженный Аникой,
он трепетал перед Крстиницей, все еще жившей в его душе. И, повинуясь
безотчетному побуждению, подмечал ее улыбки и движения и после, в
одиночестве, взвешивал ее слова; он искал в ней сходства с Крстиницей, в то
же время безумно страшась его найти. И этим отравлял свою радость, а вместе
с тем и с девушкой держался неестественно и странно.
Так прошел первый год их знакомства, не сблизив их и окончательно не
разведя. (Девушка между тем все хорошела, поражая необычностью своего облика
и привлекая к себе все больше взглядов.) Неминуемый при таком положении
разрыв произошел следующей весной по совершенно незначительному поводу.
Однажды к Михаило пришла старая Плема и сказала, что его зовет Аника.
Неудобно было Михаило идти к девушке в дом, но все-таки он согласился.
Дом Крноелаца был гораздо роскошнее прочих домов в городе. Роскошь его
состояла не столько в богатстве обстановки, сколько в непривычной броскости
и пестроте всего убранства. В собственном доме Аника показалась Михаило еще
более неотразимой и удивительной. Звала она его затем, чтобы спросить, что
он собирается делать на Юрьев день. Очевидное несоответствие ее грудного
низкого голоса, матовой белизны неулыбающегося лица и того пустяка, о
котором она его спрашивала, еще сильнее смутило Михаило. Они договорились
обо всем, и он пообещал ей непременно прийти в Юрьев день на гулянье, "если
только будет жив", на что Аника заметила:
- Приду и я, если только буду жива и замуж не выйду.
- Не выйдешь, я надеюсь, за эти несколько дней.
- Я все могу.
- Не выйдешь, не выйдешь.
- Ты думаешь?
Эти последние слова, произнесенные с особым ударением, заставили его
взглянуть ей в лицо.
И он вдруг встретил ничем не затуманенную ясность как бы освещенных
изнутри и в то же время непроницаемых глаз; кровь и слезы, смешавшись,
горели и сверкали в них, придавая взгляду пронзительность и твердость.
Ослепленный, не веря сам себе, Михаило смотрел не отрываясь прямо в эти
глаза, ожидая, когда исчезнет этот взгляд, это жуткое видение, этот мираж.
Но в ее глазах лишь усиливалась острота и твердость и разгоралось
вспыхнувшее пламя. И, содрогнувшись от мысли, все настойчивее овладевавшей
его сознанием, Михаило всеми силами старался не выкрикнуть ее вслух, только
чтобы освободиться от нее: это был знакомый ему взгляд, который однажды
довелось ему видеть в корчме и который после этого много раз являлся ему в