"Иво Андрич. Проклятый двор" - читать интересную книгу автора

- Завел тоже: женщина, женщина! Задуешь свечу - все они одинаковы.
А маленький человечек продолжает свой рассказ о том, как дошел он до
самого Трапезунда и женился там на богатой вдове.
- Берегла меня как зеницу ока. Четыре года как сыр в масле катался. Но,
на мое несчастье, разболелась жена и умерла, а я от горя не мог больше
оставаться на старом месте, снова все пораспродал и опять - куда глаза
глядят. Везде я работал, и везде меня любили и ценили за мои золотые руки.
Дошел до Салоник. И тут женился...
- Опять!
- Я за свою жизнь четыре ремесла изучил и одиннадцать раз женился.
- Ого-го! И что потом? - спрашивает кто-то из слушателей.
- Потом? Обманули меня жиды, ее родственнички. Заплати они мне нынче
хоть половину того, что должны, я бы стал богатым человеком. В два счета
откупился бы от клеветы и вышел отсюда.
А "клевета" состоит в том, что его обвиняют в распространении фальшивых
денег. И самое плохое - не впервые привлекается он за подобные дела. Это у
него как болезнь. Стоит Займу выпутаться или отсидеть срок, он тотчас
принимается за прежнее или пускается в новую аферу, а так как он очень
неловок, то сразу же снова попадается. При этом он не перестает мечтать - и
врать - о своей счастливой женитьбе и "четырех славных ремеслах". Сейчас,
если преступление Займа будет доказано, его ждет тяжелое наказание, он
трусит и, обманывая сам себя, упивается ложью, полуложью и полуправдой,
которые по целым дням плетет досужим людям, всегда готовым над кем-нибудь
посмеяться. Когда слушатели отходят от него, он слоняется по двору как
неприкаянный и подходит к другой группе. С унылым и постным выражением лица
слушает он шутки, над которыми арестанты громко без удержу хохочут. Слушает
рассказы других и долго, смиренно, терпеливо ждет удобного случая вставить
слово. А как только ему кажется, что такой случай представился, тут же
вклинивается в разговор. Упомянут какую-нибудь страну, например, Египет, - у
Займа тут же готов рассказ:
- Была у меня жена-египтянка. Старше меня, но уж так холила - мать
родная, кажись, не могла бы лучше! Два года счастливо жили. И люди уважали
меня. Но что поделаешь? Как-то раз...
И снова следует рассказ о выдуманной стране и семейной распре. Одни
слушают, перебивая его ироническими репликами, а иные сразу отходят, махнув
рукой и не щадя несчастного Займа:
- Эта у него восемнадцатая.
- До свиданьица? Скажите, когда кончит.
Но рассказ маньяка и закоренелого фальшивомонетчика Займа, мечтающего о
спокойной жизни с добропорядочной женой, вскоре заглушают крики соседней
компании. Там вспыхивает ссора и уже пошли в ход страшные ругательства,
каких не услышишь за стенами Двора.

Само местоположение Проклятого двора будто нарочно рассчитано на то,
чтобы увеличивать муки и страдания заключенных. (Фра Петар постоянно
возвращался к этой мысли, желая возможно точнее описать Двор.) Отсюда не
видно ни города, ни порта, ни заброшенного арсенала на берегу, - только
небо, огромное и безжалостное в своей красоте, и вдали, по другую сторону
невидимого отсюда моря, краешек зеленого азиатского берега, игла неизвестной
мечети или верхушка исполинского кипариса за стеной. Все непонятное,