"Иво Андрич. Проклятый двор" - читать интересную книгу автора

немного легче. Однако самую малость. Весь этот люд высыпает из вонючих камер
на огромный двор, и тут, на солнцепеке, каждый занимается своим делом: ищут
вшей, перевязывают раны или продолжают грубо шутить, вести бесконечные
злобные ссоры и сводить грязные счеты. Образуются тихие и шумные компании. У
каждой такой компании свой центр. Иногда это кучка картежников или
зубоскалов, иногда один-единственный человек, тихо напевающий смешные
сальные песенки, иногда простодушный болтун или законченный маньяк, над
которым люди, собравшиеся вокруг, беззастенчиво и грубо издеваются.
Фра Петар подходит к одной компании и, держась в сторонке, слушает.
("Счастье, что на мне мирское платье и никто не догадывается, кто я такой!")
Вблизи от дома, где была его камера, в холодке, каждое утро жиденькая
толпа собирается вокруг Займа. Это маленький сутулый человечек, очень робкий
на вид. Он рассказывает тихо, но уверенно, с воодушевлением - и только о
себе. Тема у него всегда одна, но он так раздувает свои приключения, что на
них не хватило бы и ста пятидесяти лет жизни.
Солнце только показалось, а беседа уже в разгаре.
- И насмотрелся же ты на мир, Заим-ага!
- Насмотрелся, да что проку, когда я так пострадал и когда злые люди
готовы со света сжить честного человека. А что правда, то правда, побывал я
во многих местах, и всюду мне было хорошо, люди меня уважали и всегда
зазывали к себе, да и я знал, как следует себя вести, к каждому умел
по-хорошему подойти.
Он молча смотрит прямо перед собой и, словно читая страничку,
написанную для памяти, начинает говорить, продолжая с того места, где
остановился:
- В Адапазаре я бросил якорь и женился. Хорошая и умная попалась мне
жена. Люди ко мне относились с полным уважением, а моя красильня была самая
лучшая в городе.
- Что же ты там не остался?
- Эх, что, что? Черт меня надоумил взять еще одну жену. И с того дня
все пошло шиворот-навыворот. Правда, поначалу было мне с ней неплохо. Должен
в этом сознаться. Но и нрав же у нее был! Мало того что она сразу
поссорилась с моей первой женой и превратила дом в сущий ад, она еще пошла
шляться по городу - в одной руке солома, в другой - огонь. Куда ни сунется,
везде разжигает вражду и ссоры. Право, она могла бы, как говорится,
поссорить два глаза на одном лице. Братья моей первой жены ополчились на
меня. Люди невзлюбили. Увидел я, что теряю уважение и клиентов да, не ровен
час, и головы лишусь, если дальше так пойдет, тихонько распродал за бесценок
товары, инструмент и опять пустился по свету.
- Э-эх, братец! Беда! - промолвил кто-то сочувственно.
Заим печально покачал головой, показывая, что только одному ему ведомы
размеры пережитого бедствия.
- Да чего же ты, дурак, не прогнал эту змею подколодную? Надо же! Сам
дал тягу от такого богатства да благодати, - глухим голосом заметил один из
слушателей - атлетически сложенный мужчина.
- "Прогнал, прогнал"! Не так-то легко это. Знал бы ты, что это была за
женщина. Видишь, конец тебе пришел, а оторваться нет сил.
- Да чего там! Будь у нее хоть само солнце промеж ног и месяц на брюхе,
прогнал бы я ее безо всякого.
Атлет раздраженно машет рукой и выходит из круга.