"Пол Андерсон. Война двух миров" - читать интересную книгу автора

бы ты даже умер, это произошло бы быстро и прилично. Тебе не приходилось
скрываться от банд и всякой сволочи, ты не знаешь, как трудно здесь
выжить... поэтому давай, уходи!
- Ладно, прости меня. Я не хочу тут строить из себя святошу. Тот, кто
бомбил Зунет, не может смотреть на других свысока.
- И ты там был?
Она успокоилась и смущенно улыбнулась.
- Мы считали это самой большой победой. Вы тогда перебили не меньше
миллиона марсиан.
- Да, - ответил я. - Сначала мы без пощады долбили их из космоса. А
потом они забросали бомбами Землю. Миллионы живых и разумных существ
превратились в куски кровавого мяса. И я давно перестал гордиться этим.
- А я бы убила каждого из них, - прошептала она. - Я этих выродков
давила бы до последнего.
- Лучше забудь об этом.
Я провел пальцем по стопке книг, которые, судя по черным печатям, она
выкопала из развалин библиотеки. Шекспир, греческие трагедии, "Фауст" Гете
на немецком языке, Уитмен, Беннетт и - как трогательно! - Брук. Да, ее
воспитывали в приличной семье. Я покачал головой, представив, как она,
сжавшись в комочек, читает в этой норе "Троянских женщин".
- Как тебя зовут?
- Кристин Хоторн, - ответила она. - А друзья называли меня Киской.
Я заметил, как покраснели ее щеки; она подумала, что по неосторожности
дала мне добро на все прочее.
- Не бойся, Крис. Конечно, я тоже, как все... к тому же давно не видел
женщин... но не бойся. Меня зовут Дейв. Дейв Арнфельд.
Наш разговор затянулся допоздна. Она, как и я, выросла во время войны,
но до последнего года решающих битв и капитуляции Земли вела вполне
приличное существование. Ее состоятельные родители постарались привить
дочери культурные и космополитичные взгляды. Она много путешествовала,
училась в колледже и знала кое-что из литературного наследия. Четыре года
назад она познакомилась с лейтенантом Джеймсом Хоторном - Крис показала мне
поблекшую фотографию с симпатичным мальчишеским лицом - они обвенчались, но,
когда она родила малышку, он погиб в битве за Юнону. Какое-то время Крис
работала лингвистом в Комцентре, а потом Нью-Йорк сровняли с землей, и ей
лишь чудом удалось спасти себя и дочь. Началась жестокая борьба за
выживание. В конце концов у нее опустились руки, и она вышла на панель. Мы
долго говорили, и я заметил, что вера вновь возвращается к ней. Я видел, как
снова вскипает решимость. Да только какой в них толк, если у нее не было
другого выхода?
- Куда ты идешь? - спросила она.
- На север штата, - ответил я. - У меня есть участок земли около
Олбани - родительское наследство. Вся семья погибла... кроме меня, никто не
выжил. Земли там давно заброшены, но я надеюсь, что могу поднять их.
Попробую стать фермером... а что еще в наши дни остается людям?
Я знал, о чем она подумала, но гордость заставила ее переменить тему.
- Мне кажется, немногие немцы согласились бы на такую жизнь. Ее фраза
вызвала у меня улыбку.
- Я швед, а не немец. Хотя, если считать с времен колониальных войн,
большую часть моего рода составляли голландцы и англичане.