"Пол Андерсон. Война двух миров" - читать интересную книгу авторабы ты даже умер, это произошло бы быстро и прилично. Тебе не приходилось
скрываться от банд и всякой сволочи, ты не знаешь, как трудно здесь выжить... поэтому давай, уходи! - Ладно, прости меня. Я не хочу тут строить из себя святошу. Тот, кто бомбил Зунет, не может смотреть на других свысока. - И ты там был? Она успокоилась и смущенно улыбнулась. - Мы считали это самой большой победой. Вы тогда перебили не меньше миллиона марсиан. - Да, - ответил я. - Сначала мы без пощады долбили их из космоса. А потом они забросали бомбами Землю. Миллионы живых и разумных существ превратились в куски кровавого мяса. И я давно перестал гордиться этим. - А я бы убила каждого из них, - прошептала она. - Я этих выродков давила бы до последнего. - Лучше забудь об этом. Я провел пальцем по стопке книг, которые, судя по черным печатям, она выкопала из развалин библиотеки. Шекспир, греческие трагедии, "Фауст" Гете на немецком языке, Уитмен, Беннетт и - как трогательно! - Брук. Да, ее воспитывали в приличной семье. Я покачал головой, представив, как она, сжавшись в комочек, читает в этой норе "Троянских женщин". - Как тебя зовут? - Кристин Хоторн, - ответила она. - А друзья называли меня Киской. Я заметил, как покраснели ее щеки; она подумала, что по неосторожности дала мне добро на все прочее. - Не бойся, Крис. Конечно, я тоже, как все... к тому же давно не видел Наш разговор затянулся допоздна. Она, как и я, выросла во время войны, но до последнего года решающих битв и капитуляции Земли вела вполне приличное существование. Ее состоятельные родители постарались привить дочери культурные и космополитичные взгляды. Она много путешествовала, училась в колледже и знала кое-что из литературного наследия. Четыре года назад она познакомилась с лейтенантом Джеймсом Хоторном - Крис показала мне поблекшую фотографию с симпатичным мальчишеским лицом - они обвенчались, но, когда она родила малышку, он погиб в битве за Юнону. Какое-то время Крис работала лингвистом в Комцентре, а потом Нью-Йорк сровняли с землей, и ей лишь чудом удалось спасти себя и дочь. Началась жестокая борьба за выживание. В конце концов у нее опустились руки, и она вышла на панель. Мы долго говорили, и я заметил, что вера вновь возвращается к ней. Я видел, как снова вскипает решимость. Да только какой в них толк, если у нее не было другого выхода? - Куда ты идешь? - спросила она. - На север штата, - ответил я. - У меня есть участок земли около Олбани - родительское наследство. Вся семья погибла... кроме меня, никто не выжил. Земли там давно заброшены, но я надеюсь, что могу поднять их. Попробую стать фермером... а что еще в наши дни остается людям? Я знал, о чем она подумала, но гордость заставила ее переменить тему. - Мне кажется, немногие немцы согласились бы на такую жизнь. Ее фраза вызвала у меня улыбку. - Я швед, а не немец. Хотя, если считать с времен колониальных войн, большую часть моего рода составляли голландцы и англичане. |
|
|