"Ганс Христиан Андерсен. Всего лишь скрипач" - читать интересную книгу автора

а девочка плакала и простирала руки. Тогда расплакался и мальчик: перемена в
его жизни наступила слишком внезапно, слишком неожиданно.
- А ну, прекрати! - прикрикнула на него Мария. - А не то так всыплю,
что тебе и правда будет из-за чего реветь.
- Куда поехала моя жена? - спросил Кристиан.
- Повидать белый свет! Благодари Господа, что у тебя есть отец и мать,
когда-нибудь ты это еще поймешь. Тебя не увезут вот так чужие люди. - Мария
задумчиво посмотрела на мальчика и крепко прижала его к груди. - Зато я
разрешаю тебе сходить в гости к крестному на Хульгаде. Собирайся поживей! -
И она потянула его за собой в комнату.


V

Смычок взлетал, как жезл волшебника, что высекает воду в нашей
немецкой балладе. Смычок взлетал, скрипка пела, все новые, и новые, и новые
звуки, неведомые песни.

Жюль Жанен

Фантастические сказки

Свеннборг до сих пор носит отпечаток, характерный для маленьких
городков прежних столетий: непропорциональные постройки, где часто верхний
этаж выдается над нижним, поддерживаемый стоящим отдельно столбом; эркеры,
загораживающие вид соседям, широкие лестницы перед домом с каменными или
деревянными скамейками, чтобы посидеть на свежем воздухе. Над многими
воротами - вырезанные из дерева надписи, частично по-датски, частично
по-латыни. Неровные улицы кажутся мощеными холмами, по которым идешь
ломаными линиями то вверх, то вниз.
В некоторых местах казалось, будто находишься в довольно большом городе
в горах; особенно это относилось к Хульгаде, которая в паши дни была бы
известна как средоточие контрабандной торговли и домов свиданий. Если
посмотреть вниз с самой высокой в городе Ховедгаде, зрелище открывается
чрезвычайно живописное. Огромные валуны, поставленные один на другой,
образуют подножие ближайших домов, и, поскольку улица резко идет вниз, на
таком же уровне находятся стены других. Таким образом, с Ховедгаде можно
увидеть крыши и трубы узкого переулка, а также большую часть фьорда, весь
поросший лесом берег с его деревьями-великанами и частично острова Лангеллан
и Туре.
В этом-то переулке и жил Кристианов крестный. Мальчик уже стоял на углу
и смотрел на его дом, расположенный так, что казалось, будто он находится
ниже водной глади: трехмачтовый парусник во фьорде держал курс прямо на
дымовую трубу.
Пo обычаю, дверь на улицу была закрыта, но из-за нее доносились звуки
скрипки. Каждый, кто не глух к музыке, поразился бы, услыхав их. Это было то
мелодичное стенание, которое породило легенду о скрипке Паганини, якобы
убившего свою мать, чтобы ее душа трепетала в струнах его инструмента.
Мелодия стала невыразимо скорбной. Уле Булль[3], Амфион Севера, назвал
эту пьесу, созданную его скрипкой, "Боль матери, похоронившей ребенка".