"Пол Андерсон. Сестра Земли" - читать интересную книгу автора

исчезают. И под конец образуется самая допотопная империя. Я когда-то учил
историю.
Темные глаза его задумчиво смотрели на Хоуторна.
- Средневековый феодализм и монашество развились в рамках римского
владычества, и, когда империя развалилась, они остались. Может быть и
сейчас возможно такое параллельное развитие. Самые крупные и мощные
организации на Земле - феодальные, а на таких вот межпланетных станциях,
как наша, - монастыри.
- Самые настоящие, с обетом безбрачия, - поморщился Мак-Клелан. -
Благодарю покорно, я предпочитаю феодализм!
Хоуторн снова вздохнул. За все приходится платить. Пилюли, усыпляющие
секс, и воспоминания о пылких поцелуях и страстных объятиях, что были на
Земле, подчас мало утешают.
- Не очень удачное сравнение, Вим, - возразил он. - Начать с того,
что мы держимся только торговлей драгоценными камнями. Она выгодна,
поэтому нам разрешают заниматься и научной работой, кого какая интересует;
в сущности, это тоже плата за наш труд. Но если дельфоиды перестанут
приносить нам самоцветы, мы и оглянуться не успеем, как нас вернут на
Землю. Ты и сам знаешь, никто не станет давать бешеные деньги на
межпланетные перелеты и перевозки ради науки, дают только ради предметов
роскоши.
- Ну и что из этого? - пожал плечами Дикстра. - Экономика к нашему
монашескому житью никакого отношения не имеет. Может, ты никогда не пил
бенедиктин?
- Что?.. А-а, понимаю. Но холостяки мы только по необходимости. И
лелеем надежду, что когда-нибудь и у нас будут жены.
Дикстра улыбнулся.
- Я не говорю, что тут полное сходство. Но все мы сознаем, что служим
большей цели, делу культуры. Наше призвание - не религия, а наука, но все
равно это - вера, во имя которой стоит идти и на отшельничество, и на иные
жертвы. Если в глубине души мы считаем, что отшельничество - это жертва.
Хоуторн поморщился: Дикстра подчас чересчур увлекается анализом. Что
и говорить, мы, работники Станции, - настоящие монахи. Тот же Вим... но он
однодум, натура страстная, целеустремленная, и это его счастье. Самому
Хоуторну не так повезло, пятнадцать лет он пытался избавиться от
пуританских взглядов и предрассудков, с детства въевшихся в плоть и кровь,
и наконец понял, что это безнадежно. Он убил жестокого бога, в которого
верил его отец, но призрак убитого будет вечно его преследовать.
Теперь он решился вознаградить себя за долгое самоотречение и отпуск
на Земле превратил в непрерывную оргию, но все равно под видом горечи и
ожесточения его терзает чувство, что он тяжко согрешил. На Земле я впал в
беззаконие. Ergo [следовательно (лат.)], Земля - вертеп.
А Дикстра продолжал, и в голосе его вдруг зазвучало странное
волнение:
- И еще в одном смысле наша жизнь напоминает средневековое
монашество. Монахи думали, что бегут от мира. А на самом деле они служили
рождению нового мира, новой ступеньки развития общества. Может быть, и мы,
еще сами того не сознавая, изменяем историю.
- Гм... - покачал головой Мак-Клелан. - Какая же история, когда у вас
не будет потомства? Женщин-то на Венере нету!