"Пол Андерсон. Коридоры времени " - читать интересную книгу автора

Рассудительный человек вроде Йеспера Фледелиуса мог этому поверить. Или же
обе могли быть тенями, отбрасываемыми некой абсолютной реальностью, или обе
могли быть мифом. В истории имеет значение не что люди думают, а что они
чувствуют.
И в этот гигантский, медленно развивающийся конфликт и переплетение
двух мировоззрений вмешалась война во времени. Патруль организовывал
нашествия воинствующих племен и их воинственно настроенных богов; Хранители
изыскивали тайные пути для того, чтобы сберечь старых богов и подогнать
новых под их образ. Патруль поддерживал народ томагавка, который уничтожил
культ переходной могилы; однако кочевники неолита превратились в фермеров и
мореплавателей бронзового века, и солнце стало уже не духом огня, а
хранителем земли и ее оплодотворяющим супругом. Пришло христианство с его
книгами и с первым из богов, каравшим за неверные представления о его
природе, - и вскоре сердца людей стали принадлежать Марии. Реформация
вернула Иегову, вооруженного страшным оружием против инстинктивной веры -
печатным словом, - но сама религия оставалась тонко разделенной,
дискредитированной, выхолощенной, пока, спустя пять или шесть веков, мир не
ощутил собственное бесплодие и не возжаждал новой веры, которая была бы
более глубокой, чем слова. Локридж попробовал заглянуть в столетие,
следующее за его собственным, и не смог увидеть победного шествия науки;
перед его мысленным взором представали люди, собирающиеся на холмах во
славу нового бога - или возрожденного старого.
А может быть, богини?
- Как она пришла к тебе? - спросил он.
- Ну... - В грубом и хриплом голосе Фледелиуса звучало благоговение. -
История довольно длинная. Надо тебе сказать, что я - самый крупный
землевладелец округи около Лемвига, точнее, был им так же, как и мои предки
со времен первого Вальдемара. Это бедный район; Фледелиусы никогда особо
высокого положения не занимали и гордыней не страдали, были близки к своим
крестьянам; а в Ютландии до сих пор простые люди более свободны, чем на
островах, где крепостные продаются и покупаются. На моей земле находится
кемпехей ("Я знаю этот дольмен", - мрачно подумал Локридж), где простой
народ имел обыкновение делать небольшие жертвоприношения. Люди рассказывали
о происходящих там время от времени чудесах, которым были свидетелями,
странных появлениях и исчезновениях, о всякой всячине. Но если священник
ничего не говорит, то кто такой я, чтобы вмешиваться в старинные обычаи?
Это приносит несчастье. Лютеране еще узнают это, стране на горе.
- Ну так вот. Я воевал. Не стану ничего говорить против милорда короля
Кристиана. Швеция принадлежала ему по праву, восходящему еще к королеве
Маргарите, и я считаю Стена Стуре предателем за то, что он поднял
королевство против датского правления. И все же... пойми, я не тряпка
какая-нибудь, я не одну башку расколотил... и все же... Когда мы вошли в
Стокгольм, была обещана амнистия; тем не менее обезглавленные трупы были
сложены высокими штабелями, словно поленницы дров: дни были морозные. Так
что я вернулся домой несколько расстроенный и зарекся покидать свои
песчаные земли. Жена моя тоже умерла - хорошая была старуха, действительно
хорошая, - а сын учился в Париже и, надо полагать, смотрел на меня свысока:
я ведь свою подпись еле умею поставить...
И вот как-то летним вечером я шел по полю возле этого дольмена, и тут
появилась Она. - Фледелиус попытался описать ее, и по его неуклюжим словам