"Вирджиния Эндрюс. Долгая ночь " - читать интересную книгу автора

- Я упала в лужу по дороге в школу сегодня утром.
- О, бедняжка!
Она протянула ко мне руки, и я бросилась к ней в объятия, в ее
утешительные поцелуи. Она повела меня наверх и сняла с меня платье и туфли.
- Твоя шея и волосы испачканы. Тебе необходимо принять ванну. Эмили нам
об этом ничего не сказала. Она, войдя в дом, как обычно прошла в свою
комнату. Я пойду и поговорю с ней, прямо сейчас, а ты пока прими ванну, -
сказала мама.
- Мама, - позвала я ее, когда она уже направилась к двери.
Она повернулась:
- Что?
- Эмили сказала, что я ей не родная сестра, она сказала, что моей
настоящей мамой была твоя сестра, которая умерла, рожая меня.
Я ждала, затаив дыхание в надежде, что мама будет все отрицать и
рассмеется над такой небылицей. Но вместо этого она пришла в замешательство
и стала очень озабоченной.
- О, Боже, - сказала мама. - Она же обещала.
- Что обещала, мама?
- Обещала не рассказывать тебе ничего, пока ты не станешь взрослой. О,
Боже!
На мамином лице появилось такое выражение гнева, какого я никогда не
видела.
- Капитан будет в бешенстве, узнав о ее поступке, - добавила она. - У
этого ребенка есть одна очень плохая черта характера, и откуда она взялась,
я уже никогда не узнаю.
- Но, мама, она сказала, что я ей не родная сестра.
- Я расскажу тебе об этом, дорогая, - пообещала мама. - Не плачь.
- Но, мама, значит Евгения тоже мне не родная сестра?
Нижняя губа у мамы задрожала, и мне показалось, что она сама сейчас
расплачется.
- Я скоро вернусь, - сказала она и заторопилась прочь. Я прошлепала к
своей кровати и забралась в нее.
Что в конце концов все это значит? Как это может быть, что мои мама и
папа вовсе не мои родители, и даже Евгения мне не сестра? День, когда я
впервые пошла в школу, должен был стать самым счастливым днем в моей жизни,
но оказалось, что более ужасного дня у меня еще никогда не было.

Глава 2
Правды не утаить

Когда мама вернулась, я уже лежала в кровати, свернувшись калачиком и
натянув шерстяное одеяло до подбородка. Меня бил жуткий озноб, да такой, что
зуб на зуб не попадал. Даже завернувшись в шерстяное одеяло, я не могла
согреться. Мне казалось, что я снова упала в ту холодную лужу.
- О, бедняжка, - с болью в голосе проговорила мама, поспешив ко мне.
Она провела рукой по моей голове, убирая со лба волосы, поцеловала меня в
щеку и вдруг выпрямилась. - Да ты вся горишь! - воскликнула мама.
- Нет, мама, мне хо... хо... холодно, - ответила я, но мама
отрицательно покачала головой.
- Ты должно быть простудилась, проходив весь день в мокрой одежде. И