"Глеб Анфилов. Испытание ("Знание - сила", 1962, N 4)" - читать интересную книгу автора

подле этой фигуры, подле меня - Галкина. Она следит за дерганьем моих
настоящих рук и ног, за движением губ, снимает кардиограммы,
энцефалограммы и все прочее.
Размахивая руками и ногами, я чувствую некие намеки на сопротивление
привязанных ремней. Это - оттуда, от моего настоящего связанного тела. Так
и должно быть, так и должно быть. Все хорошо!
Я без устали машу руками. Поднимаю тяжелые ноги в чужих коричневых
остроносых туфлях. Вспыхивает яркий свет. Слышу, как трещит киноаппарат, -
Кудров снимает мою гимнастику, Громов громко спрашивает:
- Как ваше имя? Быстрее!
Откуда-то из глубины сознания автоматически, бездумно приходит ответ:
"Лев Иоффе". Но тут же он пропадает, как и бывало в опытах со своими
ребятами. Отвечаю уверенно:
- Меня зовут Сергей Карташов! - получается бодро и весело.
- Еще раз! - говорит Кудров.
Я повторяю свое имя.
- Выполняйте задание дальше, - говорит Громов почему-то недовольным
тоном.
Вот книга. Ее надо открыть на странице 38. Нет, 19! Мне девятнадцать
лет. Читаю слова, начинающиеся на букву "н", ибо месяц моего рождения
ноябрь: "новое", "но", "неисправность", "настроение"...
- Достаточно, - говорит Громов.
Тут же подскакивает Кудров и дает мне понюхать какой-то черный порошок.
Пахнет одеколоном. Нет жженой шерстью. Чем же все-таки? Такие разные
запахи, и я почему-то чувствую их оба и отдельно! Я честно говорю:
- Ощущаю одновременно запахи одеколона и жженой шерсти.
- Какой преобладает? - спрашивает Кудров.
- Одеколон, - говорю я. - Нет, шерсть, шерсть.
- Окончательно?
- Шерсть.
Да, шерсть. Теперь ясно. Кудров продолжает:
- Расскажите свою биографию.
Я принимаюсь рассказывать. Вдруг ощущаю резкую боль в голени. Откуда
она, непонятно. Кудров отрывисто бросает:
- Что?
- Боль в ноге, - говорю я, указывая рукой вниз. - Уже прошла...
- Напишите уравнение Шредингера, - неожиданно приказывает Кудров.
Нет, я не знаю такого уравнения. А может, знаю? Перед глазами четкие
символы - не оно ли? Мелькают в уме слова "пси-функция", "оператор"...
Нет, не то. Я внезапно понимаю, что это уравнение знает Иоффе! Кричу:
- Не знаю! Не знаю!
Тут у меня начинается головная боль. Слишком долгий опыт. Даже при
тренировке неизбежна эта боль.
- Сильно болит голова, - говорю я.
Рубен подходит, сажает меня на стул, склоняется над пультом. Я
погружаюсь во тьму, теряю сознание...
Я очнулся на диване. Галкина терла пальцами мою шею. Рубен держал мою
руку и считал пульс. Рядом сидел Иоффе.
- Самочувствие? - спросил Рубен.
Я сказал, что все в порядке. И верно, боль утихла. Осталось лишь легкое