"Анна Арнольдовна Антоновская. Время освежающего дождя (Великий Моурави, Книга 3)" - читать интересную книгу автора

меньший. "Барсы" не должны стареть. Вот Миранда сына ждет, я уже сказал -
Ростомом назову, согласилась.
- Госпожа Хорешани, богом молю, назови - Паата.
- Нет, Циала, не проси, слишком тяжело часто повторять это имя... - И,
обрывая разговор, Хорешани поспешно вышла.
"Как странно, - подумала Хорешани, - ни разу не упоминал Георгий о
погибшем сыне, ни разу не выдал своих страданий!" - Она порывисто
отдернула прозрачный малиновый занавес, распахнула настежь окна своей
комнаты.
Вдали дымчатыми клубами по изломам гор скользили облака. На узкой улочке
молодой амкар в чем-то убеждал уста-баши, а тот в раздумье покручивал
седой ус. Плеснуло голубым шелком знамя: барс, потрясающий копьем. Задорно
шагали метехские копейщики, подпрыгивали на цаги золотые кисти, на поясах
сверкали ханджалы, отнятые у шах-севани в Марткобской битве. Саакадзевцы!
Хорешани тепло улыбнулась.
Через мост, где раньше, позвякивая колокольчиками, тянулись караваны с
чужеземными товарами и на белых верблюдах восседали купцы, сейчас медленно
ползли арбы с зеленью, птицей в клетках, дровами из окрестных деревень.
Словно после тяжелого сна пробуждался Тбилиси. Уже кое-где красят балконы
синей и оранжевой краской, вытряхивают паласы, чинят медные тазы,
рукомойники. На плоских крышах женщины рассевшись вокруг чаш, перебирают
рис.
Внезапно взвизгнули дудуки - трое кутил в черных чохах, с весенними
цветами на остроконечных папахах задорно прославляли солнце и вино. Теперь
бездельникам не надо искать предлога: решили год праздновать победу.
Хорешани перевела взгляд на другой берег Куры. Там над Метехским замком
реет знамя, врученное католикосом Георгию Саакадзе, которое он грозно
пронес сквозь огонь битв по картлийской и кахетинской землям. Начальник
Метехского замка, ее отец, сам водрузил эту святыню на башне Багратидов.
Отец! Неужели не прибудет? С тех пор как повенчалась она с Дато,
разгневанный князь отказался ее видеть. Но она знала, отец сильно горюет.
Из-за козней Церетели и Андукапара он остался одиноким. Вся фамилия
Газнели истреблена якобы за свою приверженность к Саакадзе. Но всем
известно: Моурави тут ни при чем, разбойники хотели присвоить богатые
владения, и только чудом отцу удалось спастись. Озадаченные князья решили:
Газнели - колдун. Пресвятая дева! Неужели первенец единственной дочери не
размягчит сердце упрямого деда? Надеялась, обрадуется князь, поспешит к
внуку... имя просила выбрать, но старик неумолим, прислал подарки и мамку,
вынянчившую ее, Хорешани, приказав старухе охранять внука больше своей
души, в сам - не отказывается и не приходит. Доколе ждать? Русудан,
кажется, с Трифилием говорила. Русудан! Не радуется она возвышению
Георгия, опасается князей, хотя они после Марткоби совсем пригнулись.
Пригнулись, говорит Русудан, а из-под век искры летят... Все меняется. Вот
церковь - раньше проклинала, а теперь каждое воскресенье служит молебны о
здравии Великого Моурави. Народ ликует: новое время - время Георгия
Саакадзе, время освежающего дождя. Азнауры спешат союз укрепить, амкары
гордятся, уверяют, что всегда были верны Моурави, а сами только и мечтают
разбогатеть... А неутомимые "барсы"? Как опьяненные носятся они по Картли,
грозят все княжеские рогатки переломать на дорогах. Пануш и Матарс
говорят: доски нужны для починки мостов.