"Ричард Аппиньянези. Доклад Юкио Мисимы императору " - читать интересную книгу автора

у меня раздувались ноздри, глаза наполнились слезами. Меня охватило жгучее
желание уничтожить конкурента. Только убив его, я могу утолить свою безумную
жажду. Как бьющийся в истерике ребенок, для которого существует только его
страстное желание, выражаемое истошным криком, я повторял снова и снова:
"Хочу корону Дадзая, я хочу корону Дадзая". Не в силах выносить эту пытку, я
скоро убежал.
Девушка в гардеробе, подавая пальто и резиновые боты, как мне
показалось, бросила на меня сочувственный взгляд. Одетый в шикарный смокинг
вышибала ночного клуба с бритой, как у бонзы, головой с заговорщическим
видом подмигнул гардеробщице, посмеиваясь над тем, как я лихорадочно
натягивал свои резиновые боты. Моя мать Сидзуэ запретила мне выходить зимой
без этой нелепой обуви. Ее драгоценного подарка, купленного на черном рынке.
Морозный ночной воздух и чистый, только что выпавший снег привели меня
в чувство. Надеясь поймать такси, я шел по улице, наслаждаясь похрустыванием
снега под ногами. На принадлежавшей ночному клубу автостоянке я увидел
молодую женщину, отчаянно ругавшуюся с высоким американцем в военной форме.
Он слушал ее, поставив одну ногу на подножку своего джипа. Следовало бы
сразу повернуться и уйти, но меня вдруг охватило какое-то странное
беспокойство. Я был заворожен изысканной красотой женщины, ее гордым орлиным
профилем и сразу же приковавшими к себе мой взор ярко-красными губами.
Женщина походила на дорогую содержанку. На плечи небрежно наброшена
длинная, доходившая до лодыжек соболья шуба, из-под которой виднелись
стройные, казавшиеся босыми на таком холоде ноги. Женщина стояла на снегу в
одних босоножках на высоких каблуках, накрашенные красным лаком ногти только
подчеркивали мертвенную белизну кожи. Шатаясь, она колотила белокурого
исполина кулачками в грудь, промахиваясь и чуть не падая на него. А тот
смеялся в ее перекошенное яростью лицо с ярко-красным ртом и ястребиным
носом. Казалось, ее удары выбивают смех из его груди. Я никогда в жизни не
видел до такой степени пьяных людей.
Наконец женщина перестала колотить американца и пошла прочь,
покачиваясь на высоких каблуках. В два прыжка длинноногий военный догнал
беглянку и схватил за плечо. Демонстрируя свою огромную силу, легко поднял
ее на руки. Повернувшись, американец увидел меня.
- Эй, ты, Микки Руни в ботах, - окликнул он меня. - Да-да, я к тебе
обращаюсь, салага. Иди-ка сюда.
Над нашими головами кружили снежинки, словно стаи белых мотыльков в
голубоватом свете уличных фонарей, которые как будто притягивали снег. Меня
тоже как магнитом притянули к себе синие глаза солдата. Он выронил из рук
свою добычу, и она упала к его ногам. Шуба распахнулась, и я увидел
мерцающие белые бедра на фоне зеленовато-голубого шелка подкладки.
- Ты говоришь по-английски?
Я кивнул. Голос американца звучал мягко, в нем не слышалось угрозы. Я
взглянул на него снизу вверх. На его лице, удивительно похожем на лицо
младенца, пробивающаяся щетина казалась чем-то инородным. Мне всегда трудно
определить возраст людей западной расы, но, несмотря на поразительно юное
лицо, в американце угадывался человек средних лет. Он ласково улыбался,
похожий на добродушного великана. Исходивший от него запах алкоголя окутывал
меня словно пары медицинского эфира.
- Ты меня знаешь? Я сатана, - доверительно сообщил он и добавил, чтобы
развеселить меня и посмеяться самому: - А почему ты не наступишь ей на