"Ричард Аппиньянези. Доклад Юкио Мисимы императору " - читать интересную книгу автора

живот?
Я понял его вопрос, но подумал, что он шутит.
- Ты что, не понял? - Он схватил меня за плечо и подбодрил: - Давай
действуй. Ты же слышал, что я сказал. Наступи на ее гребаный живот!
Все еще не веря в серьезность его слов, я поднял ногу и взглянул в его
веселые синие глаза, казавшиеся невинными и чуждыми всякой жестокости.
Я осторожно поставил ногу на груду чего-то мягкого. Что я должен
чувствовать, наступая на женщину? Ее губы искривились от неожиданной боли, и
лицо как будто осыпалось, словно лепестки увядшей хризантемы. Она со стоном
произнесла имя военного:
- Шеп, Шеп...
Сильнее, ради бога, наступи сильнее!
Весело и нетерпеливо солдат поднял меня за локти и опустил на живот
женщины. Чтобы не потерять равновесие, я вынужден был стать на тело женщины
обеими ногами. Что я при этом испытывал? У меня было такое чувство, будто я
попал в яму с тягучей, сковывающей мои движения грязью. Много лет спустя, в
1961 году, мой учитель танцев Хидзиката Тацуми говорил мне: "Если ты
поставишь ногу в грязь, то увидишь в ней лицо ребенка". Пьяный восторг
американского солдата передался мне, и я почувствовал ликование,
подкатывающее к горлу, словно сгусток черной мокроты.
- Прекрасно, ты прочел свою проповедь, взобравшись на гору, - сказал
Шеп и, взяв меня за талию, стащил с живота женщины.
Взглянув сверху на лицо проститутки, я затаил дыхание. Никогда в жизни
я не видел ничего подобного. Это был пугающе прекрасный лик лунного духа,
бледного призрака в ореоле черных волос. Ход истории в нем остановился.
Подобное лицо можно разглядеть на поперечном спиле дерева.
Широко открытые невидящие глаза выкатились, словно она все еще ощущала
давление моего веса. Лицо, похожее на полную ясную луну, существовало как
будто отдельно от неподвижного, словно ствол поваленного дерева, тела.
Шеп раскурил сигару и посмотрел на распростертую на земле женщину.
"Мы ее убили", - подумал я.
Но тут ее губы шевельнулись.
- Я беременна, - выдохнула женщина.
Я не стал переводить ее слова, поскольку не сомневался, что Шеп все
понял без моей помощи. Он заботливо помог женщине подняться, обращаясь с
ней, как со старым инвалидом, и, стряхнув налипший, смешанный с грязью снег
с ее ног, повел к джипу. Соболья шуба так и осталась лежать на земле.
Окружающий мир пронизал неземной голубой свет, как будто его окунули в синие
глаза Шепа. Я видел, как он с недоумением разглядывает небольшие черные
капли между отпечатавшимися на снегу следами женщины. Может быть, мне только
показалось, что на снегу растут эти крошечные цветы? Может, они сейчас
исчезнут в пустоте синего взгляда Шепа?
Я видел, как американец укутал проститутку в армейское одеяло цвета
хаки и усадил в джип, точно куклу. Голова женщины запрокинулась назад, как у
трупа.
Я смотрел на кровавые письмена и думал: "Я написал сегодня поэму о силе
зла лучше, чем это смог бы сделать ты, Дадзай Осаму".
Упав на колени, я исторг из желудка его ядовитое содержимое. Через
несколько секунд после того как меня вырвало, в поле моего зрения появилась
пара начищенных до блеска армейских ботинок, и я услышал голос Шепа: