"Татьяна Апраксина, А.Н.Оуэн. Назначенье границ " - читать интересную книгу автора

негодовал, жена изображала оскорбленную невинность, все это только
подогревало пересуды.
Впрочем, "великомученику" нужно было отдать должное - в сравнении
с трирскими собратьями по ереси он мог считаться человеком весьма
свободных взглядов, и даже длинная нелепая борода, справедливо
признанная козлиной, его не слишком отягощала. Самозваный "король"
Аурелии ни разу не признался в том, что хотел бы видеть страну покрытой
богоугодными поселениями. Кажется, он удовлетворился бы изгнанием всех
иерархов Ромской Церкви и разрушением храмов.
- Между чумой и черной оспой, - повторил Марк, вороша угли в
костре.
Услышь эти слова канцлера кто-то чужой, разгадай он нехитрые
сравнения, реплика могла бы стоить д'Анже должности. Сравнить Ромскую
Церковь с заразой - уподобиться еретикам, вот только даже распоследний
дурак знал, что епископ Ангулемский отродясь не симпатизировал оным.
Пожалуй, первую загадку можно считать решенной.
При дворе франконского короля всегда хватало советчиков, способных
помериться хитростью с канцлером Аурелии. На этот раз д'Анже сумели
обойти, разыграв втемную герцога де Немюра. Должно быть, в Трире ему не
слишком-то доверяли, а уж на тайну переписки и вовсе не полагались:
знали, с кем имеют дело, знали, что всякое письмо, предназначенное
герцогу, будет прочитано д'Анже.
Должно быть, герцог де Немюр сейчас в большом удивлении,
доказывает свою невиновность, вопит о том, что не ведал о планах
собратьев по вере, что он - невинная жертва очередного навета и
клеветы...
Увы, доказать свою неосведомленность он сможет единственным
способом: предъявив подлинную переписку с трирскими заговорщиками. Это
равносильно добровольному признанию, так что ссылки господину герцогу
не миновать, а партия "длиннобородых" рискует сократиться вполовину.
Герцогу де Немюру стоило бы раньше задуматься о том, насколько
можно доверять родственникам жены.


22 мая 1451 года, Орлеан, день

Колокол церкви святого Эньяна отбил третий час, гул затих, в
кабинете снова можно разговаривать.
- Меня поставили в дурацкое положение, - раздраженный голос слегка
оттягивал в скрип и, будто этого было мало, еще и подпрыгивал на каждом
сочетании согласных, будто телега, груженая булыжником. - У меня даже
нет возможности сказать, что я ничего не понимаю. Произнести это
вслух - значит присоединиться к половине обитателей столицы. К той
половине, которая не онемела от изумления.
В такт словесной телеге подпрыгивала и длинная острая борода - у
многих тонкорунных копытных она и гуще, и приятней на вид. Лицо
говорящего не меняется - давно уже сведено в маску вечного брюзгливого
недовольства. Только глаза сейчас портят картину. Обычно это два
плоских зеленых камешка. Или, наоборот, два зеленых болотца,
наполненных мировой скорбью. Теперь пленка убрана, мигательная