"Соломон Константинович Апт. Томас Манн " - читать интересную книгу автора

как собак из фарфора, папье-маше и бисквита, которыми меня в детстве одаряли
в большом количестве".
Стойкость этих детских впечатлений, упорство склонностей, проявившихся
уже в таком отношении к игрушкам, подтвердится впоследствии литературным
творчеством. Кукольный театр станет главной страстью детства растерянного и
непрактичного героя новеллы "Паяц" и сыграет заметную роль в короткой жизни
героя "Будденброков" - мальчика Ганно. Привязанность к лошадке Ахиллу
перельется в рассказах и романах в полные сочувствия ко всякой "твари живой"
описания животных - собак, верблюдов, ослицы. Отчужденно-скептическое
отношение к рыцарским и воинским доблестям, сказавшееся уже в отсутствии
интереса к игрушечному шлему с забралом и игрушечной гусарской форме,
окрасит иронией в "Докторе Фаустусе" фигуру Шильдкнапа,
переводчика-англиста, который тешит свое неудовлетворенное честолюбие,
уверяя себя и других, будто его предки были конными оруженосцами рыцарей и
князей.
Но самой, пожалуй, примечательной, с точки зрения дальнейшего, забавой
мальчика были игры, не требовавшие никаких внешних вспомогательных средств и
основанные лишь на силе и независимости его фантазии. "Например, я
просыпался утром уверенный, что сегодня я восемнадцатилетний принц по имени
Карл. Я напускал на себя снисходительно-любезное величие и ходил гордый и
счастливый, наслаждаясь тайной своего достоинства. И во время занятий,
прогулок или чтения сказок я ни на секунду не прерывал своей игры, в этом
была ее выгода". Еще он любил воображать себя каким-нибудь античным богом -
Зевсом, Гермесом. Это развлечение было, разумеется, таким же следствием
знакомства с "Илиадой", как выбор имени для лошадки-качалки. Однако игру в
богов роднило с игрой в принца неотъемлемое от обеих чувство собственной
избранности, которое мальчик, как почти все дети, испытывал и которое, как
далеко не все дети, сохранил навсегда. Сравнению художника с принцем, а
эпического повествователя, свободно распоряжающегося материалом и языком, -
с богом суждено было сыграть в жизни и творчестве Томаса Манна слишком
большую роль, чтобы, рассказывая его биографию, не упомянуть об этих двух
детских играх.
На пасху 1882 года, не достигнув еще семилетнего возраста, мальчик
поступил в частную прогимназию доктора Буссениуса. Школу он невзлюбил с
первого дня, потому что она положила конец его детской свободе. Школа
предстала ему воплощением суровой враждебности жизни к человеку, и
обязанность ежеутренне покидать дом, а затем ждать минуты, когда кончится
последний урок и он волен будет уйти от строгих учителей и шумных
сверстников в независимое, мечтательное одиночество, - эта обязанность
казалась ему все годы ученья ужасной, но особенно удручала она его на первых
порах.
Именно тогда он по-настоящему полюбил сон, как убежище от всяких
житейских неприятностей и неудач. Если потом он особенно крепко засыпал,
когда у него не ладилась работа или на него обрушивался тяжелый удар судьбы,
то впервые научился он укреплять свои силы сном в те ночи с воскресенья на
понедельник, которые отделяли день полной принадлежности мальчика самому
себе и родным от дня, снова уже грозившего "чужой и жестокой докукой".
Тогда же он полюбил вечера в обществе матери. Сидя у лампы, она обычно
читала вслух сказки Андерсена или куски из большого романа Фрица Рейтера
"Мои земляки". Эта бытописательная эпопея о земле Мекленбурге, восточной