"Соломон Константинович Апт. Томас Манн " - читать интересную книгу автора

тем, что они датированы 1930 годом - автор смотрит на себя с высоты
зрелости, - и привычкой Томаса Манна к иронии как к способу сделать
повествование объективным, и просто тактом - ведь речь идет о самом себе. 9
ноября у него не было ничего готового для печати, а уже 29-го он посылает
Демелю для журнала "Пан" новеллу "Маленький профессор", надеясь, что, хотя
"предмет на этот раз гораздо мельче, чем в "Падении", в литературном
отношении можно будет заметить маленький прогресс" по сравнению с первым
рассказом. Если учесть, что в ноябре же он стал посещать лекции в
Политехническом институте, то легко заключить, что уход из страхового банка
был не началом "праздности", а началом, наоборот, усиленных и
систематических умственных занятий. Этой новеллы журнал "Пан" не принял, но,
судя по тому, что Демель прислал автору "чрезвычайно милый" отзыв, а Томас
Манн через полгода сообщил тому же Демелю о предстоящем опубликовании
"Маленького профессора" в другом журнале, - не из-за ее художественной
слабости, а по каким-то другим соображениям. Новелла "Маленький профессор"
не сохранилась, но дочь писателя, Эрика, полагает, что в переписке с Демелем
речь идет о рассказе, известном под заглавием "Маленький господин Фридеман".
Если это так, это значит, что в первый же месяц, свободный от школьных и
служебных обязанностей, девятнадцатилетний Томас Манн написал или, во всяком
случае, закончил рассказ, по которому назван его первый сборник, вышедший
только в 1898 году. Отослав Демелю "Маленького профессора", он садится за
следующую новеллу и за драматическую сказку в стихах. Небольшие лирические
стихотворения он не считает настоящей работой. "Ведь для стихов, - пишет он
из Мюнхена своему гимназическому товарищу Граутофу, - не требуется ни
прилежания, ни терпения. Я обычно сочиняю их, когда засыпаю".
Так, за письменным столом и в институтских аудиториях, проходили дни
первой мюнхенской зимы. Что же касается вечеров, проходивших в театрах, на
концертах, на репетициях "Академического драматического общества" или в
компании молодых литераторов и художников, которые после опубликования его
первого рассказа смотрели на него, как на своего собрата, и даже рано
начинавшихся и поздно кончавшихся вечеров февральского карнавала, который в
Мюнхене устраивался с большой артистической изобретательностью, - то и они,
полные новых впечатлений, были для него теперь школой мысли и вкуса,
подчиненной интересам дневной работы. Похвалу Демеля, как потом и другие
похвалы, он принял прежде всего как нечто обязывающее. Впоследствии он
говорил, что талант - это вампир, который высасывает из человека кровь, что
много лет он, Томас Манн, жил не как прочие молодые люди, а сосредоточившись
лишь на своем искусстве, чисто исполнительской, чисто представительской и
потому обедненной, холодной жизнью. И началась такая жизнь, заметим мы, уже
в первый мюнхенский год, сразу же после демелевского отклика. Поспешный уход
со службы - это уже первое волеизъявление таланта, который отныне все
решительнее и жестче распоряжается временем, любознательностью,
человеческими контактами художника.
Среди впечатлений этого богатого переменами года было одно очень
глубокое. Именно в это время он прочитал Ницше и полюбил его философию
сложной, противоречивой любовью, которая стала вот уж поистине "фактом
биографии" Томаса Манна. Сказавшееся в темах и стиле его ранней, юношеской
прозы духовное влияние Ницше во многом определило потом и позицию, занятую
писателем в начале первой мировой войны.
Провозглашая взамен развенчанной морали аморализм и культ силы,