"Лидия Львовна Арабей. Во вторую военную зиму (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Нина до боли в глазах смотрит вперед, надеясь увидеть просвет, конец
леса, но лес плотно окружает ее - он впереди, сзади, по обеим сторонам. И
вдруг вместо ожидаемого просвета перед ней возникает плотная чернота. Что
тут? Тупик?
Нина видит впереди стену леса. Она идет на нее. Идет, потому что
обратно возвращаться еще страшнее. Она подходит совсем близко к этому
неожиданному препятствию и видит, что это не тупик, дорога обходит деревья,
сворачивая в самый лес.
Нина тихо засмеялась. Она узнала это место, как и тот мостик при выходе
из городка.
Она не заблудилась, иначе откуда бы знала это место, откуда бы помнила
его? Она вспоминает, что здесь было даже болотце, его и огибает дорога.
Значит, она идет правильно, все будет хорошо. Нина старается вспомнить,
далеко ли от этого места до деревни, но как ни напрягает память, вспомнить
не может, и все же ей стало легче - она идет правильно.


2

- Господи, дитя, откуда ты?
Тетка Ева стояла посреди хаты - в валенках, в длинной юбке, в кофте с
засученными рукавами, обнажавшими ее жилистые руки.
- Да вот... пришла... - улыбалась Нина и чувствовала, как трудно ей
улыбаться - так стянуло морозом лицо.
- Ты пешком? Откуда?
- Из Плугович... И от Валерьянов до Плугович шла.
- О господи, - снова удивляется тетка Ева. - Так раздевайся же быстрее.
Сбрасывай свой мешок. И волки тебя не съели? - спрашивает она.
- Волки? А разве у вас волки есть?
Там, в лесу, Нина даже не подумала о волках, и хорошо, что не подумала,
потому что ко всем ее страхам добавился б еще один - волки.
- Конечно, есть... Стаями ходят...
На Нину с печки смотрели ее двоюродные сестры и брат. Она с трудом
разглядела их лица при скупом свете коптилки.
Нина разделась. Когда снимала чулки - едва оторвала их от ног, на
коленях они почти примерзли, в тепле ноги сразу покраснели, будто их обдали
кипятком.
Тетка Ева гремела чугунами.
- Почему же мать тебя послала? Сама не могла пойти? - спросила она.
- Миша заболел... Не могла оставить, - ответила Нина.
- А отец?
- Отец? Ну, мужчинам теперь ходить опасно... Да и старый он.
- Старый... Как детей каждый год плодить, так не старый...
Нина сидела на лавке, слушала, как гремит чугунами тетка, как шепчутся
на печи дети, и не верила, что она все же пришла, что она в хате.
Она едва добрела до деревни. Казалось, если б нужно было сделать еще
шаг - не дошла б. Не хватило бы сил. А в хате, как только вошла, повеяло на
нее знакомым, своим. Хотя сколько она и была здесь, когда-то, совсем
маленькая, приезжала, когда бабка еще была жива, да вот в последний раз
перед войной. И все же хата показалась родной - и огромная белая печь, и не