"Луи Арагон. Встречи (рассказ)" - читать интересную книгу автора

шестом, во время стачек. Я увидел Эмиля на одном из тех невероятных
митингов-концертов на занятых рабочими заводах, куда звезды эстрады
приходили петь для бастующих.
Казалось, он веселился от души.
- Как, Эмиль, и вы среди забастовщиков?
- А как же, мсье Жюлеп, надо поступать так же, как все.
Нельзя предавать своих товарищей.
Должно быть, то было влияние его шурина.
И еще раз я встретил его на Зимнем Велодроме. Как-то наткнулся на него
в салоне выставки автомобилей. Заметил его издали в Клиши на очередной
велогонке Париж-Рубе, и мы помахали друг Другу рукой. Вскоре моя газетенка
организовала велогонки по кругу, а меня назначили распорядителем; я
метался на старте с трехцветной нарукавной повязкой и кучей значков на
лацканах и тут услышал, как меня кто-то окликнул:
- Эй, мсье Жюлеп!
Это были Эмиль и ею жена, оба нисколько не изменились, только Розетта
казалась чуточку усталой. Они решили усыновить испанского ребенка, но не
знали, имеют ли право взять его, живя в Париже...
- Зачем вам взваливать себе на шею чужого ребенка, вы что, в своем уме?
Она улыбнулась и сказала:
- Там, где хватает на двоих, хватит и на троих...
На сей раз уж, ясное дело, это шурин вбил им в голову такую мысль. А
как, кстати, его дела? Они уже давно его не видели...
- Вот как, вы что, поссорились?
- О нет! Он в Испании... воюет с Гитлером...
Однако парижанам не разрешили брать на воспитание испанских детей. Я
сказал об этом Эмилю, встретив его в венсеннском автобусе. Он тряхнул
головой.
- А мы бы это сделали... Они там подыхают ради нас...
Пропаганда здорово обрабатывает этих людей.
Мне пришлось еще разок, поскольку ничего нового не приходило мне в
голову, взяться за фильм-интервью с "человеком с улицы" во время
мюнхенских дней, и я, естественно, вспомнил об Эмиле. Но на этот раз Эмиля
у меня вырезали-то, что он говорил, но правде сказать, не лезло ни в какие
ворота. А ведь я еще смягчил его слова... Больше я о нем не вспоминал до
самой мобилизации. И вот в каком-то захолустье, недалеко от Меца, - я был
лейтенантом пехотного полка, стоявшего в обороне на линии Мажино, - как-то
во время обеда по радио Шевалье запел песенку "Мимиль". А я, дурак этакий,
все время видел перед собой славную морду Эмиля, его жесткие волосы и
вздернутый нос.
Где-то он сейчас, Эмиль? А его шурин-коммунист? Уж этот-то наверняка
попал в переплет, когда вернулся из Испании...
Возможностей встретиться становилось все меньше. Не стало велогонок, не
было нужды ловить "человека с улицы" и брать интервью о том, как он
относится к приезду английского короля или к моде на танец "black-bottom".
Однако мне все же довелось увидеть Эмиля в самый разгар войны, в самую
заваруху. Прямо в гуще всей этой мерзости.
После того как мы, удержав позиции на Эне и Уазе, с яростью в душе
отступили, подчиняясь приказу. Было это, наверно, 12 или 13 июня. Никогда
я этого не забуду. Местечко в Нормандии, в департаменте Эр. Замок Людовика