"Луи Арагон. Молодые люди" - читать интересную книгу автора

рубашкой свой шрам от старого ожога, как будто проверяя реальность жизни, ее
непрерывность... Был ли это и в самом деле Жерар?


* * *

В П. все прошло совсем тихо. В июне 1940 года, когда объявили о приходе
немцев, Элизе побежал на кладбище. Примерно рота, люди хорошо одетые,
свежие, совсем не похожие на беженцев, прошедших раньше. Жители дрожали.
Элизе пожимал плечами. Надо же быть такими болванами... Ему хотелось, чтобы
солдаты остались в П. Но они только прошли через деревню, направляясь в
Баланс, а главные силы двигались туда по шоссе. "Приключение" не состоялось
и на сей раз.
Чего вы хотите, ведь это только П., даже немцы не пожелали оставить
здесь гарнизон... Элизе был доволен, что они напугали его земляков. Так он
вымещал на них свою злобу. Он подхватил на лету сигареты, брошенные ему
солдатами. Можно было подумать, что теперь у них что-нибудь изменится. Как
же, держи карман. П. был забытым богом уголком Франции. Здесь ничего не
случалось, ну ровным счетом ничего. Все оставалось таким же, как и всегда.
До того дошло, что людям пришлось лезть из кожи вон, чтобы найти - кого бы
вы думали? - нового мэра и заменить прежнего. Между нами говоря, новый стоил
не больше старого. Люди молчали, но знали, что делали. Красивые объявления
Виши никто не мог разглядеть: их вывешивали слишком высоко. Или вверх
ногами.
Ах, если бы Элизе только мог... Он был взбудоражен новыми идеями,
набрасывался на газеты, жадно слушал радио, но отец то и дело злобно
выключал приемник. Вот еще толсто-шкурый идиот. Где-нибудь в другом месте
можно было бы вступить в одну из тех организаций, где молодому человеку
ничего не стоит как-нибудь выдвинуться. Но в П.! Люди насмехались над ним.
Тогда он им угрожал. А они хохотали. Но все же, все же... Когда в
жандармерию пришел донос на хозяина гостиницы, что он, мол, связан с черным
рынком, они очень разозлились, эти жандармы. Но все же составили акт. Против
человека, который оплачивал им выпивку.
После этого случая Элизе оказался в полном одиночестве.
Он ненавидел юнцов своего возраста и бегал от девчонок. Вечно снедаемый
своими мечтами, он отрывался от снов наяву, только чтобы бросить кому-нибудь
несколько дерзких слов, несколько фраз, вычитанных из газет, и вскоре вызвал
единодушную неприязнь всей округи. Видя, как он бродит по холмам, пастухи не
раз швырялись в него камнями или натравливали на него собак.
Только среди лесорубов его еще терпели. Многие из них, беженцы из
Лотарингии, были малообщительны, их молчаливость была ему по душе. Он
смотрел, как они работают. Смотреть, как работают другие, было его любимым
занятием. Он воображал, что командует этими здоровенными молодцами, которые,
не щадя своих сил, рубили деревья. Это тешило его самолюбие. К тому же,
когда они говорили между собой, их слова звучали на манер немецких. Среди
дровосеков было и два-три итальянца: эти вроде бы принадлежали к стану
оккупантов. Хотя на самом деле были эмигрантами и служили во французской
армии, как, например, Мартини, смешной рыжий детина с желто-зеленой тряпкой
на шее вместо кашне.
Элизе должен был бы помогать своим: продергивать морковь, полоть