"Михаил Ардов. Цистерна " - читать интересную книгу автора

страшно... Потом уж приехали солдаты, что-то положили она и повалилась...
Ну, тут мы на нее набросились... Нам железо было надо. Я только что хочу
сказать, я вот сейчас вернусь еще раньше. Помню, в семнадцатом году тут вот
на площади был какой-то митинг... А я глядел с колокольни, и еще один.
Кузнец такой был из поляков, Нарушевич. Он мне тогда, помню, и говорит: "Эх,
до чего же тут колокола хороши, сколько всего понаделать из них можно..." А
пришло плохое время - ни жрать нет, ни дров, пошел он с салазками за
Клязьму, за хворостом. Да и попал в полынью прямо с салазками... Так и не
нашли его. Вот и суди, как хочешь... Из этих-то, кто собор-то ломал, - ни
один человеческой смертью не умер. Один в Иванове ослеп, Карлов, начальник
милиции. Другой под поезд попал, кишки на колесо намотались... Я вам только
что хочу сказать. Я теперь в твердом убеждении, что от таких слов, как -
Бога нет, - надо отказаться. Что это значит - Его нет? Это что, как колбасы,
что ли? Раньше она была в лавках, а теперь нет?.. Эх, и колбаса ведь была!
Вон дом-то - Иван Александрович Александров, колбасник. Раньше, бывало,
постучал к нему хоть в десять часов. Только спросит: "Чего тебе?" - "Иван
Александрович, мне бы фунтик колбаски..." - "Какой тебе?" И сейчас он
вынесет. Рабочие у него были, а торговал всегда сам. Рябой он был, а
румяный... Теперь давай туда перейдем, там мой автобус останавливается...
Раньше-то я к себе на гору бегом бежал. А сейчас уж не могу - ноги не
идут... Я ведь раньше какой здоровый был. Картошку, помню, три раза жарили -
не раскусишь ее. Так я ее целиком глотал, слыхать, как она идет. Я ведь вот
на что дивлюсь. Был у меня один ученик, токарь. Потом пошел в армию. Из
армии в коммунисты. Потом в механики. А потом уж кричать на меня стал: "Я
тебе денег платить не буду!.." Вот если бы я посмотрел на такие ихние
заслуги... Вот бы мне рассказали, есть, дескать, остров такой в океане, там
лес и все такое, и все коммунисты туда поехали, и живут там вторую сотню лет
и свой хлеб едят. Вот это были бы заслуги. А то ведь нет этого. Раз, помню,
на Пасху был я у отца-покойника и разговорился с двоюродным братом. Он мне и
говорит: "Мы теперь все построим и все сделаем". А я ему: "Ничего ты не
сделаешь". "Как не сделаем? А вот мы уже сколько построили..." А я ему: "Ну,
и что вы сделали? Ты только кирпичи сложил. Ну, даже ты его, кирпич, этот
обжег. А глину ты сделал? А воду - ты? А огонь ты сделал?. Вот и выходит,
что ничего вы не сделали, ничего не построили..." Я на одном стою: я -
ничто. Надо знать, что ты - ничто, а тобой кто-то руководит. И руководитель
этот с тобой в любой момент что захочет, то и сделает. Человек - ничто, вся
мудрость его, все затеи - все ничто... Вот они запустили грузовик за щебнем
на Луну... И это еще не чудо, что американец на Луну залетел да там
прошелся. Это еще не фокус! Вот был я на похоронах, вот бы спросить
покойницу: как тебе там? Не жмет ли чего?.. А она б ответила. Вот это было б
да!.. Так ведь не ответит она тебе... Я только на одном стою: пока есть мое
"Я", а придет время, и эта буква задвинется в самое последнее место... Вот
он, мой и автобус... Вот давеча они по радио передавали про стройку одну.
Хвастались. Там, дескать, все нации работают - и русские, и мордва, и
татары... Так это они что же, Вавилонскую что ли башню строят?.. Я только на
что дивлюсь... Нам все дано: и фабрику строить, и атом, а только нет у нас
мирной жизни. Все у нас какое-то подвижное, никак не установится... Надо,
чтоб все твердое было. Ну, плохо - так хоть плохо. Все должно быть
неподвиж-но... А если оно с места на место передвигается, значит, оно
непостоянное... Все было... Были керосиновые фонари... Фонарщик с лестницей,