"Дионисий Ареопагит. О божественных именах" - читать интересную книгу автора

очищения, сверхмирные световожде-ния и исполнения всего ангельского
совершенства происходят от всепричинной и источающей все Благости, от
Которой и дарованы им и благовидность, и возможность проявлять в себе
скрытую благость, и быть ангелами как возвестителями божественного молчания
и как бы сияющими светами, изъяснительно исходящими от Пребывающего в
заповедном святилище.
А под этими священными и святыми умами благодаря сверхблагой Благости
существуют также души со свойственным им добром, как то: способность быть
разумными, иметь само бытие в виде нетленной сущностной жизни, а притом и
возможность, устремляясь к жизни ангелов, с их, как добрых наставников,
помощью быть возводимыми к Благому Началу всех благ, и соответственно своему
достоинству делаться причастниками изливающихся оттуда осияний, и по мере
сил причащаться благовидным дарованиям; и прочее, что перечислено нами в
книге "О душе".
А также - если только нужно о них говорить - те, что относятся к душам
бессловесным, или животным: и рассекающие воздух, и ходящие по земле, и
закапывающиеся в землю, и чей удел жить в воде или амфибиями, и живущие
сокрытыми и погребенными под землей, и проще сказать - все, кто имеет
чувственную душу или жизнь, - и они все одушевлены и оживлены благодаря
Добру. От Добра и растения все имеют жизнь, связанную с питанием и
движением. И все то, что бездушно и безжизненно, представляет собой сущность
благодаря Добру и благодаря Ему удостоилось свойства быть сущностью.
3. Если же Добро существует выше всего сущего, как это и есть на самом
деле, то Оно и безвидному придает вид. И в Нем одном бессущностность есть
чрезмерность сущности, безжизненность - превысочайшая жизнь, безумие -
превысочайшая премудрость и - все прочее, что в Добре связано с
избыточествующим приданием вида безвидному. И, если так позволительно
сказать, к Добру, превышающему все сущее, стремится и само не сущее,
добиваясь и само каким-то образом быть в поистине - по отъятии всего -
сверхсущественном Добре.
4. Но вот что от нас, между прочим, ускользнув, убежало, - что Добро -
Причина и небесных начал и пределов, и этого нсвозрастающего, неубывающего и
всецело неизменного плавного течения, и бесшумных, если так можно сказать,
движений все превосходящего величием небесного шествия и звездных чинов, и
благолепий, и светов, и водружений и многообразного сквозного прохождения
некоторых подвижных звезд; периодического обращения из одних и тех же мест в
те же самые двух светил, называемых в Речениях великими, в соответствии с
которыми ограничиваемые наши дни, и ночи, и отмеряемые месяцы, и годы
размежевывают, исчисляют, определяют и связывают круговое движение времени и
в нем пребывающих.
А что можно сказать о солнечном свечении самом по себе? Это ведь свет,
исходящий от Добра, и образ Благости. Потому и воспевается Добро именами
света, что Оно проявляется в нем, как оригинал в образе. Ведь подобно тому,
как Благость запредельной для всего божественности доходит от высочайших и
старейших существ до нижайших и притом остается превыше всего, так что ни
высшим не достичь Ее превосходства, ни низшим не выйти из сферы достижимого
Ею, а также просвещает все, имеющее силы, и созидает, и оживляет, и
удерживает, и совершенствует, и пребывает и мерой сущего, и веком, и числом,
и порядком, и совокупностью, и причиной, и целью, - точно так же и
проявляющий божественную благость образ, это великое всеосвещающее