"Андрей Арьев. Жизнь Георгия Иванова (Документальное повествование) " - читать интересную книгу автора

Ненавязчиво Георгий Иванов причислял себя к тому "уходящему навсегда"
типу поэтов, с которыми все еще творятся чудеса. Стихи живут прежде всего
отсветом "нездешнего события". Сам поэт называет это дополнительное
измерение "действительным чудом поэтической "вспышки"". Поэтому главное для
него в искусстве не что и не как . Главное - "frisson inconnu"
При такой постановке вопроса как проваливается в что, уничтожая
собственную формальность и открывая путь трепещущей внутренней, более
содержательной, чем внешняя, гармонии. О ее превосходстве было известно еще
древним.
Необходимый для свободного развития отроческий искус сказать "последнее
слово" в области прекрасного, искус спонтанного новаторства Георгием
Ивановым овладел рано, но избавился он от самовитых иллюзий и слов на
удивление безболезненно.
Название первого сборника стихов Георгия Иванова "Отплытье на о.
Цитеру" прямо отсылает в прошлое, к началу XVIII века, к переложенной
Василием Тредиаковским "забавным слогом" отечественного рококо "Езде во
Остров Любви", эротической аллегории Поля Тальмана. Лишившись в кадетском
корпусе отпуска из-за обнаруженного у него и конфискованного романа Михаила
Арцыбашева "Санин", Георгий Иванов пишет 11 октября 1910 года Михаилу
Кузмину: "Не можете ли Вы мне посоветовать, где можно достать (в каком
издании ) стихи Тредиаковского?"
Не будем и преувеличивать: Тредиаковский остается в лите ратурном
подтексте книги, своим заглавием прежде всего обязанной шедевру Антуана
Ватто. И в этом смысле можно говорить о "новом рококо" Георгия Иванова, "в
духе "Галантных празднеств" Верлена", как определил его Е. Г. Эткинд.
Рококо, ими тирующем не столько Верлена (самого вдохновлявшегося в названном
цикле 1869 года живописью Ватто), сколько манеру первого "мастера галантных
празднеств".
Не имея в кадетском корпусе особенных успехов в языках (все же
французский шел лучше немецкого), Верлену юный поэт в ту пору явно
предпочитал Северянина, о чем говорит подзаголовок сборника - "Поэзы". Жанр
скорее "галантерейный", чем "галантный". О самостоятельности содержания
стихов "Отплытья на о. Цитеру" говорить тоже не приходится. Лучшее, что в
них есть, так это, по словам Вадима Крейда, "наивно-простодушный вкус,
напоминающий некоторых худож ников "Мира искусства", например
Борисова-Мусатова...".
В духе Борисова-Мусатова декоративно поданный пленэру Георгия Иванова
найти можно - в первом же стихотворении сборника. Но с той же долей
вероятности рассмотришь в нем и стилизацию в манере Константина Сомова.
Важнее тут общая зависимость юного поэта от новых, захвативших Европу и
Россию начала XX века художественных течений, от ар нуво - своего рода
республиканского рококо, выступившего против чопорного, лишенного духа живой
игры "серьезного" искусства, как это было с самим рококо в начале XVIII
века, с его экзотикой, каковой в новую эпоху отчасти стало народное
творчество.
Георгий Иванов не теоретизировал, он вбирал то, что носилось в воздухе.
В том числе и из духовных веяний, благоприобретенных ко времени его
поэтического дебюта отечественным модернизмом.
Сорок стихотворений первого сборника Георгия Иванова поразительным
образом созвучны существенно значимым коллизиям новой культуры. Основной