"Такэо Арисима. Женщина " - читать интересную книгу автора

Когда Йоко-сан убежала от Кибэ, я, по правде говоря, осуждал ее. Но теперь
вижу, что Йоко-сан оказалась весьма дальновидной и поступила очень разумно,
вернувшись домой. Вот увидите, Кимура непременно добьется блестящих успехов
и станет первоклассным дельцом. Доверие и деньги - превыше всего, это -
будущее! Кто не вступил на поприще государственной службы, непременно должен
приобщиться к деловому миру. Самоотверженное служение государству -
привилегия чиновников, а таким серьезным, твердым в вере людям, как Кимура,
надлежит делать деньги и тем самым вносить свою лепту в дело распространения
в Японии учения Божьего. Помню, в детстве вы мечтали поехать в Америку
учиться журналистике. - Тут гости почему-то громко рассмеялись, может быть,
для того, чтобы разрядить атмосферу. Йоко понимала это, и все же ее
раздражала глупость этих людей, пытавшихся таким способом изменить ее
настроение. - Журналист, во всяком случае... Впрочем, нет, это ужасная
профессия. - Гости опять расхохотались. - Во всяком случае, ваше желание
поехать в Америку сбывается, и вы, Йоко-сан, несомненно, счастливы. Заботы о
семье мы возьмем на себя, так что на этот счет будьте покойны... а вас мы
лишь просим примерным поведением служить образцом для младших сестер...
Ну-с, теперь что касается имущества, то мы с Танака-сан распорядимся им как
нужно. Заботу об Айко-сан и Садаё попросим принять на себя госпожу Исокава,
хоть это доставит ей немало хлопот... Так ведь, господа? - Он обвел гостей
взглядом. Те закивали одобрительно, словно только и ждали этих слов. Видимо,
все было решено заранее. - А вы что скажете, Йоко-сан?
Йоко слушала этого человека, кажется, директора какого-то департамента,
чувствуя себя королевой, выслушивающей просьбу нищего. Имущество ее не
интересовало, но когда речь зашла о сестрах, она обратилась к госпоже
Исокава и повела с ней разговор, по типу похожий на допрос. Как бы то ни
было, из всех гостей она была самой старшей и наиболее опасной, и Йоко знала
это. Восседавшая на почетном месте, массивная, почти квадратная, госпожа
Исокава попыталась говорить с Йоко, как с ребенком, но Йоко вскипела:
- Нет уж, пожалуйста, не говорите, что я всегда и во всем следую своим
капризам. Вы знаете, какой у меня нрав. Да, я причинила вам немало хлопот и
вовсе не добиваюсь, чтобы вы относились ко мне, как к другим. - Йоко вдруг
швырнула к ногам старой дамы зубочистку, которую вертела в руках. - Однако
Айко и Садаё - мои сестры. Да, мои. И смею уверить, что о них я сама
позабочусь как нужно, даже живя в Америке, а вас прошу избавить их от своей
опеки. "Акасака-гакуин", я знаю, считается образцовым учебным заведением. Я
ведь благодаря тетушке воспитывалась там, и мне не пристало дурно о нем
отзываться. Но если, господа, люди, подобные мне, вам не нравятся, подумайте
о том, что не все мои недостатки от природы, некоторые у меня появились
именно в этой школе! Во всяком случае, у меня нет ни малейшего желания
отдавать туда сестер. Как там смотрят на женщину!
Ярость обожгла сердце Йоко при воспоминании о школе. Могла ли она
забыть, что в пансионе с ней обращались, как с существом среднего рода?
Милой, скромной тринадцатилетней девочке, еще смутно представлявшей себе,
что такое Бог, но уже начинавшей любить его в силу своей природной доброты и
потребности любви, школа старалась забить голову молитвами, заставляла ее
подавлять свои чувства и желания. Однажды летом, в тот год, когда Йоко
исполнилось четырнадцать лет, ей пришло на ум связать из темно-синего шелка
мужской пояс дюйма в четыре шириной и вышить на нем белыми нитками крест,
солнце и луну. Легко увлекающаяся, Йоко полностью отдалась этому занятию.