"Владимир Павлович Аристов. Ключ-город " - читать интересную книгу автора

над садом шафрановая заря. Федор увидал мелькнувший в саду за кустами
светлый летник. Забилось сердце. Вышел из горницы. Среди двора храпел
задворный мужик Клим. Федор прошел мимо мужика в сад. В белом уборе стояли
доцветающие яблоньки. От яблонек и майской зари в саду голубые сумерки. Не
скрыться в сумерках светлому летнику.
Онтонида стояла в дальнем углу, у старого замета, словно поджидая.
Подошел. Волосы у женщины туго стянуты сеткой. Лицо близкое, милое, как
той... Джулии. Показалось - вернулась молодость. Пересохшими губами
выговорил:
- По здорову ли живешь, Онтонида Васильевна?
Онтонида поклонилась, ответила невнятное, что - не слышал. Опустила
глаза. Не знал, как сказать о том, что болью и сладостью томило сердце.
- По хозяину тоскуешь?
Собственный голос показался мастеру чужим. Заговорил тихо...
- Полюбилась, как увидел зимою, когда шла к вечерне.
Не отвернулась Онтонида, слушала, ласковые Федоровы слова, смотрела
на мастера большими глазами.
- Онтонидушка! - взял теплую руку.
Шепнула:
- Дверь в светелке открою.
Отдернула руку, пошла быстро, только мелькал меж крыжовниковых кустов
светлый летник.
Мимо старухи Секлетинии, охающей сквозь сон в боковушке, поднялся
Федор в светелку. Перед строгими ликами святых теплилась лампада. Оконца
закрыты втулками. Онтонида стояла посреди светелки прислушиваясь. Видно,
что ждала. Федор потянулся обнять. Женщина отстранила ласково:
- Святых завешу.
Стала на лавку, задернула перед образами шитые завесы.
- Угодникам глядеть на плотское дело не надо.
Сбросила летник, кинула мастеру на плечи лебединые руки, прижалась
жаркой грудью.
- Цалуй, жаланный!


Лаская Федоровы кудри, говорила:
- Запал ты мне в сердце, как увидела тебя, лицом ласковым запал.
Бабье сердце на ласковых падко. Ласки бабе мало достается, какая крупица
перепадет, - всю жизнь помнит.
Потянула с Федоровой шеи гайтан.
- Охти, грех великий, крест не снявши, с женкой лежать. - Тихо
засмеялась: - Недаром иные тебя латынщиком славят. - Бросила гайтан с
крестом на лавку. - Цалуй крепче, латынщик коханый!


13

Между нагроможденного на берегу камня, свай и гор песка сновал народ.
От Крылошевского конца по косогору и у Днепра за деревянным городом бутили
рвы. От ям, где гасили известь, валил пар. Между мужиками бродили
присмотрщики, подбадривали нерадивых руганью и батогами.