"Владимир Павлович Аристов. Ключ-город " - читать интересную книгу автора

думалось ему в скитаниях на чужбине. Он мечтал о каменных палатах и
общественных зданиях, которые, украсив Москву, сделают ее прекраснее
Флоренции и Рима.
Строил он церкви неохотно, и когда строил, часто вспоминал слова
Окинфия Кабанова, ученика Феодосия Косого: "Не в храмах, златокумирнях
идольских, дух божий обитает, но в сердцах человеческих, и дух тот -
разум, отличающий человеков от бессловесных тварей".
Эти слова Федор вспомнил и сейчас. Мастер вздохнул. Стал неторопливо
подниматься на гору.


8

Ондрей Дедевшин жил в старом городе. От Облонья вниз, к Родницкому
оврагу и Пятницкому концу тянулись осадные дворы детей боярских и дворян.
Помещики жили в поместьях и съезжались в город со скарбом и домочадцами,
когда поднималась Литва и бирючи сзывали служилых и черных людей в город
садиться в осаду.
У хозяев побогаче жили во дворах для обережения задворные мужики,
кормившиеся - кто ремеслом, кто торговлей по мелочи, у кого победнее -
дворы до времени стояли заколоченными.
Федор отыскал дедевшинский двор, тесный, с прогнившим заметом. Сквозь
бурый прошлогодний бурьян буйно пробивались молодые лопухи. Замшелый дед
отогнал кинувшегося навстречу мастеру лохматого пса, пошел впереди гостя к
хоромам. Хоромы - у другого мужика изба краше. Плахи у крыльца прогнили,
венцы перекосились, в красном оконце продранная слюда затянута пузырем. В
сенях дед кашлянул, стукнув в обитую рогожей дверь, скрипучим голосом
пробормотал:
- Господи Иисусе Христе сыне божий!
Дверь, взвизгнув, отворилась. Впуская Федора в хоромину, Дедевшин
сердито метнул на деда глазами:
- Сколько раз, Онтон, говорено входить без молитвы и аминя.
- То правда, правда, кормилец, говорено, да батюшка твой покойный
меня, холопа, иному учил, прости Христа ради, обыкнуть не могу.
Хоромина внутри наряжена небогато. Стол, пустой поставец, скрыня, на
лавках вытершиеся полавники.
Дедевшин посмотрел на Федора, усмехнулся в щеголеватую бороду:
- Не красна изба углами, мастер, красна пирогами, а пироги печь девка
Овдотька горазда.
Подвел Федора к сидевшему на лавке светлоусому человеку в желтом
кунтуше.
- Из Кракова торговый человек Людоговский Крыштоф, о нем тебе не
единожды говорил.
Светлоусый привстал, прижал к груди тонкие пальцы в золотых
перстеньках. Приятным голосом сказал:
- Бардзо радый, что удостоился видеть великого муроля, о коем от пана
Андрия наслышан немало.
Пришла бойкая девка, брови наведены до переносицы, щеки горят жаром,
стала собирать на стол. Дедевшин, точно оправдываясь, сказал:
- Хозяйка в поместьишке осталась, мужиков семь дворов, да и те без