"Владимир Павлович Аристов. Ключ-город " - читать интересную книгу автора

- Он те жир сбил!
- Не будешь с крапивным семенем блудить!
Скоморох сбросил бабью личину и, поклонившись народу на четыре
стороны, пошел с колпаком собирать даяния.
Красномордый детина - в черной однорядке, из-под суконной скуфьи
торчат рыжие космы - сердито сплюнул:
- Бог вещает: приидите ко мне вси - и не един не двинется, храмы
господни пусты стоят, а диавол заречет сбор - и многи обретутся охотники.
Вокруг красномордого зашумели:
- Не плюйся, диакон!
- Очи завидущие!
Дьякона вытолкали из толпы. Толкали с опаской, чтобы не сбить скуфью.
Не то наживешь беды, - нещадно располосует заплечный мастер спину кнутом
на торгу, а то и пальцы отсекут за посрамление духовного чина.
Румяный парень дважды гулко треснул дьякона в спину:
- Вот тебе село да вотчина, жадюга, чтоб тебя вело да корчило!
Дьякон поплелся прочь отплевываясь. Федор не стал смотреть дальше на
скоморошье позорище. Направился к Днепровскому мосту. Обещал Дедевшину
быть на пирушке, потолковать за чаркой.
У моста сидели в ряд нищие-калики, вопили, трясли лохмотьями,
протягивали шелудивые обрубки.
- Подай, мастер!
- Мне татаровья ногу отсекли!
- В полонном терпении у ливонцев безмерно страдал!
Федор подал кое-кому из калик.
На полугорьи мастер остановился: в голубом небе белыми хлопьями
носились голуби. Золотом горели медные главы на соборе Богородицы. По
склонам холмов и в оврагах бурым стадом лепились курные избы с дерновыми
крышами. Великолепие храма рядом с курными избами вызвало в сердце боль.
Двенадцать лет назад, вернувшись в Москву из-за рубежа, Федор подал в
приказ челобитную, просил дозволения жить на Руси. Приказный дьяк, приняв
бумагу, велел идти на митрополичий двор. На митрополичьем был допрос.
Протопоп Ерема, ероша дикую бороду, спрашивал: не прельщался ли мастер,
живя в чужих землях, проклятой папежской ересью, блюл ли посты. Заставлял
Федора креститься по-православному. Расспросив, грамоты в приказ не дал:
"В вере истинной не тверд", велел приходить в другой раз. Федор снес
протопопице шелковый плат, протопопу - денег пять алтын, и тотчас же
получил грамоту и наказ явиться к митрополиту.
Митрополит поручал Коню строить церкви. Присматривать за мастером
владыко митрополит велел тому же протопопу Ереме. Когда Федор приносил
чертеж, протопоп косил на мастера пьяными глазами, тыча пальцем в чертеж,
спрашивал - не будет ли храм походить на поганое папежское или люторское
капище. Потыкав, бубнил о древнем благочестии: храмы должно ставить по
византийскому обычаю - оконца малые, краски потемнее, чтобы не о суетном
думали православные за молитвой, но о страшном христовом судилище и адовых
муках.
За работу Федора хвалили, но платили скудно, если возражал, - помня
недавний выезд из-за рубежа, - упрекали шатостию в вере, обзывали
латынщиком.
В строении церквей Федор достиг большого искусства. Но не о том