"Владимир Павлович Аристов. Ключ-город " - читать интересную книгу автора

Мастер свернул в переулок ко двору. Из ворот вышла молодая женщина.
Федор подумал: "Должно быть, хозяинова женка". За три недели, что жил у
Хлебника, видел молодую хозяйку впервые. Только раза два слышал за стеной
голос, когда разговаривала она с сенной девкой. От стряпухи, рябой
Степаниды, знал и имя - Онтонида Васильевна.
Женщина выступала павой. На плечах багрецовый опашень, на ногах
лазоревые чеботы, бархатная шапка оторочена бобровым мехом. Должно быть,
нарядилась к вечерне. Проходя мимо Федора, Онтонида опустила глаза,
зарделась, поклонилась. Федор остановился, поглядел вслед. Походка у
Онтониды легкая, кажется - плывет. Мастера кольнуло в сердце. В больших
глазах молодой хозяйки и в походке почудилось знакомое.
Дом у Елизара Хлебника большой, рубленый, на подклетях, с прирубами и
многими горницами. Федор поднялся на крыльцо. В сенях увидел Хлебникову
мать Секлетинию, хромую старуху с крысиным лицом. Секлетиния заправляла
всем в доме. Сам Хлебник спозаранку уходил на торг, в амбар, или ехал на
мельницу. Старуха бродила по дому, постукивала клюкой, визгливо
покрикивала на стряпуху и девку.
Жил Федор в прирубе. Горница низкая. Убранство - лавки, стол и образа
с шитыми убрусами. За образами - сухие пуки вербы и васильков.
В горнице было жарко. Мастер сбросил однорядку. Сел. Опять вспомнил
легкую походку и глаза Онтониды. "Джулия". Давно то случилось, семнадцать
лет назад, когда учился во Флоренции у Буаталонти искусству строить
крепости и палаццо. Не было тогда ни серебряных нитей в курчавой бородке,
ни горьких дум в бессонные ночи.
В доме архитектора Мариньи часто собирались любители искусства и
литературы. Говорили о поэмах Тристино, причудливых вымыслах Ариосто и
портретах Бронзино. Федор был в доме Мариньи частым гостем. Его любовь к
архитекторному искусству и то, что он явился из загадочной и сказочной
Московии, привлекало к нему внимание. У Мариньи встретился Федор с Джулией
Монигетти, молодой вдовой состоятельного суконщика. Были потом бессонные
ночи в спальне, обитой желтым атласом, и объятия, и ласковый смех Джулии,
желавшей знать от нового любовника о московитских женщинах и их обычаях в
любовных делах.
Счастье продолжалось недолго.
Как-то явившись против обыкновения без предупреждения в знакомую
комнату, обитую желтым атласом, Федор застал Джулию полуобнаженную на
коленях у блестящего офицера герцогских стрелков.
Федор выхватил кинжал. Офицер побледнел и глазами искал свою шпагу.
Перед рослым московитом он был безоружен. Федор постоял у двери, вложил
кинжал в ножны и вышел, скрипнув зубами.
Утром Федор оставил Флоренцию.
Тоска гнала его из города в город. Он был уже отличным архитектором и
легко находил работу, но надолго потерял интерес к вещам, недавно его
восхищавшим. Только в Перуджии, созерцая стены крепости, расположенной по
холмам подобно пяти пальцам человеческой кисти, Федор почувствовал, как
возвращается у него интерес к строительному искусству.
Федор пробыл в Италии еще несколько лет. Он побывал в Риме, Милане и
малых княжествах. Годы и скитания делали его мудрым. Он много размышлял
над тем, что приходилось видеть.
В Милане другом Федора был скульптор Луиджи Бартолини. Федор часто