"Марк Арно. Чемодан" - читать интересную книгу автора

ГЛАВА II

Хав-Чан указал Мартелло на одно из оставшихся свободными кресел.
- Если вы можете немного подождать...
У Мартелло не было выбора.
- Спасибо.
Он уселся. Оба китайца исчезли за дверью, через которую вошли.
В помещении стояла напряженная тишина. Зрители, казалось были целиком
захвачены тем, что происходило на сцене.
Постоянно запрещаемые британской полицией, "живые картины" стали
специализацией Гонконга, весьма ценимой китайцами и не только ими.
Принцип прост и высоко артистичен, с точки зрения любителей. Несколько
мужчин и женщин в одеяниях, ограничивающихся в основном фиговыми листками,
создают различные варианты того, что сумеют вообразить на тему, не требующую
дополнительного определения. Чем больше участников, тем выше ценится
"спектакль" у посвященных. Некоторые сцены столь содержательны, что занимают
до пятнадцати, двадцати персонажей одновременно.
Многочисленные фотоснимки, представляющие различные композиции,
продаются из-под полы. Не означает ли это, что порнография когда-нибудь
станет искусством? Ведь немало частных библиотек подумывают обзавестись
такими сборниками.
Китайцы взирали на забавы, происходившие на сцене, внимательно, но
бесстрастно. Мартелло же, напротив, испытывал серьезные трудности, пытаясь
сохранять такое же безразличие. Наличие трех женщин на двоих мужчин делало
картину особенно пикантной, и его латинский темперамент с трудом смирялся с
вынужденной пассивностью простого зрителя.
Незаметный приход Хав-Чана вернул его на землю.
- Я прошу извинить меня за надоедливость, - размеренно прошелестел
китаец. - Если вы еще раз изволите последовать за мной...
Мартелло постарался изобразить на лице безразличие и поднялся. Он
чувствовал, что весь побагровел, но Хав-Чан, казалось, не заметил этого.
Они вернулись к двери на лестницу, потом, спустившись на первый этаж,
китаец проводил его в контору и отошел в сторону.
Лам Фу-Чен поднялся, приветствуя его коротким поклоном.
- Счастлив видеть вас в этом скромном жилище, мсье Мартелло, - начал он
вежливо. - как вам наш спектакль?
- Интересно, - ответил мальтиец. - Очень интересно...
- Мои соотечественники - созерцатели, - продолжал тот с тонкой
улыбкой. - Но из этого не надо делать вывод, что они только таковы и есть.
- Я понимаю, что актеры - безусловно не только..., - согласился
Мартелло.
Лам Фу-Чен кивнул и указал на кресло.
- Садитесь, прошу вас, - сказал он.
Пока Мартелло усаживался, он обогнул свой стол, направляясь к креслу.
Китаец был высокого роста, борцовского телосложения, с наголо бритой
головой. Он был одет как европеец, но, несмотря на зрелый возраст, сохранил
безбородое лицо. Несмотря на затрудненное дыхание, он был разительным
контрастом людям, которых Мартелло видел в курильне. Казалось, он был
поглощен внутренним миросозерцанием, но Мартелло знал, что это ровным счетом
ничего не значит. Достаточно было сделать чуть резковатый жест, например,