"Марго Арнольд. Падший ангел " - читать интересную книгу автора

привычное для нас зловоние и духота убогого жилища не заставляли ее
ретироваться. А уходя, она всегда совала в жадную руку своей сестры кошелек.
Затем она садилась в карету и под крики разгонявшего толпу кучера удалялась,
кивая зевакам с величием королевы.
Нам, детям, она представлялась существом из какого-то другого мира, да,
впрочем, так оно и было. И мой детский рассудок был озадачен, когда однажды
мне удалось подслушать разговор между моей матушкой и сестрой Белль. Они
шептались о ней, как об умершей, и жалели ее. Жалели ее! - это
ослепительное, счастливое существо, являвшееся подобно ангелу и
олицетворявшее собой благополучие. Это было выше моего понимания, и я
попыталась найти ответ на эту загадку у старших сестры и брата. Брат наплел
мне всякой ерунды, а менее деликатная сестра фыркнула:
- Она падшая женщина. Проститутка.
Мне было достаточно хорошо известно, что означает слово
"проститутка", - в трущобах таким вещам учишься быстро, но что общего могла
иметь прекрасная Белль с теми грязными созданиями в струпьях и язвах, что
после наступления темноты слонялись по мостовым, приставая к юнцам и пьяным,
а потом валялись в грязных переулках, зарабатывая свои жалкие шесть пенсов!
Что общего могла иметь Белль с ними!
Став постарше, я сделала для себя вывод: так же, как на свете
существуют богатые и бедные "честные люди" - к этому приучила меня матушка,
и мы, по ее схеме, относились к последним, - должны существовать богатые и
бедные проститутки. Как-то раз я высказала это соображение вслух.
- Нет, - твердо ответила матушка, - падшая женщина она и есть падшая.
Все они кончают одинаково: вечным проклятьем и геенной огненной, нищетой и
сточной канавой, болезнями и мучительной смертью.
Тогда я стала ждать, когда же настанет этот день и для Белль и она
станет ползать по мостовой в отрепье, выклянчивая милостыню, но он почему-то
так и не наступил. Моя мать умерла и была похоронена вместе со своей
честностью, а к соседнему дому по-прежнему подъезжала карета и Белль
казалась еще прекраснее, чем прежде.
Но вот как-то раз, вернувшись домой под вечер, я с удивлением заметила,
что карета стоит возле нашего дома. Я ходила на рынок в Ковент-Гарден, где
по вечерам торговцы выбрасывали остатки непроданных овощей и беднякам было
чем поживиться. К тому времени, как я добралась домой, уже стемнело, и то,
что Белль приехала так поздно, тоже удивило меня: в ночную пору наш район
был не самым подходящим местом для прогулок хорошо одетых дам в каретах. Еще
больший сюрприз ждал меня в комнате, когда я открыла дверь и втащила тяжело
нагруженную корзину. Белль, как всегда, прекрасно одетая, в платье с
тончайшими оборками и рюшами, сидела за столом напротив моего отца, а
сальная свеча отбрасывала на них свой неверный свет. Вечер был прохладным,
но на бледном лице отца выступили крупные капли пота - я помню, это поразило
меня и даже немного встревожило: не подхватил ли и он лихорадку? Ведь он
страдал от колик на протяжении почти всего лета, в результате чего мы прочно
сели на мель.
Увидев меня, отец занервничал еще больше и начал что-то говорить, но
Белль знаком велела ему замолчать и одарила меня ослепительной улыбкой.
Слишком крупные квадратные зубы были, пожалуй, единственным, что портило ее.
Поманив меня рукой, она сказала:
- Подойди сюда, Элизабет, подойди, дорогая. Присаживайся рядом с нами.