"Марго Арнольд. Падший ангел " - читать интересную книгу автора

трудился каждый день от рассвета до заката на протяжении всей своей жизни,
ему все равно не удалось бы выбраться из нищеты - с хворающей женой и шестью
ребятишками на руках. А так в нашем нищем квартале мы были самыми нищими.
Нас, детей, было восемь, но над двоими судьба сжалилась, милосердно
позволив им умереть. Моему старшему брату исполнилось двадцать, и он уже был
отдан в учение к бондарю. К нему единственному из всей семьи я испытывала
хоть какую-то привязанность, поскольку он нашел время, чтобы научить меня
грамоте, так что из всех сестер я одна умела, пусть с грехом пополам, писать
и считать. Следующей по возрасту шла моя сестра - старше меня на три года, а
между нами был еще один ребенок - тот, что умер. Затем шла я и мои
братья-близнецы младше меня на четыре года, с ними нас разделял еще один
умерший ребенок. Эти двое были настоящие чертенята. Единственным их занятием
было сломя голову гонять по улицам и всячески досаждать мне. И, наконец,
последней была моя маленькая сестричка, которой исполнилось всего два
годика. Я полагаю, именно она была косвенной виновницей смерти нашей матери:
последние роды были очень тяжелыми, после них матушка так и не сумела
оправиться, и лихорадка унесла ее от нас сразу же после моего пятнадцатого
дня рождения. Все хлопоты по дому пришлось взять на себя сестре.
Таким образом, я выделялась среди всех своих братьев и сестер - от
ближайших по возрасту меня отделяло по нескольку лет. Я выделялась и внешне,
унаследовав от матери темные волосы и голубые глаза, тогда как остальные
дети пошли в отца - с его льняными волосами и карими глазами. Я выделялась
даже тем, - и это, пожалуй, самое главное, - что была единственным человеком
в семье, который не был нужен дому и, в свою очередь, сам не нуждался в нем.
Еще до того, как умерла матушка, в семье уже начали поговаривать о том, что
же со мной делать в дальнейшем. Мать склонялась к тому, чтобы отдать меня в
ученицы к модистке, но в то время у семьи не было денег даже для того, чтобы
внести весьма скромную плату за ученичество. Отец мой хотел бы, чтобы я
нанялась на службу в какой-нибудь из аристократических лондонских домов. Но,
учитывая положение нашей семьи, традиционно состоявшей из ремесленников и
мастеровых, это было не так просто. Чтобы проникнуть в этот тщательно
оберегаемый и наглухо закрытый для посторонних мир, нужны были знакомства и
связи - как, впрочем, и везде в наше время. Вот так они поговорили, и я
осталась дома - обуза помимо собственной воли, сама не зная, что делать.
Ведь я была детищем мира, раскинувшегося вокруг собора св. Павла. Мое тело и
разум бесцельно блуждали в окутывавшем меня облаке нищеты - слишком
невежественные, чтобы даже мечтать.
Останься в живых моя матушка, я, видимо, все же стала бы модисткой, как
она и хотела. Но, возможно, даже она не смогла бы противостоять Белль Дэвис,
женщине с очень сильным характером и чрезвычайно практичной. Она хорошо
изучила по крайней мере одну дорогу в лабиринте жизни и теперь собралась
повести по ней и меня.
Белль Дэвис... Эта женщина несла в себе некую загадку. Ее нечастые
посещения нарушали наше монотонное существование, давая пищу для размышлений
и пересудов. Она была сестрой нашей соседки на Рыбной улице - такой же
измученной родами и домашними хлопотами женщины, как и моя мать. Наверное,
самое первое воспоминание моей жизни - это карета Белль, что катит по улице
к нашему дому, а затем из нее выходит сама Белль, одетая так же роскошно,
как леди, которых мы видели в соборе св. Павла по воскресеньям. Она наносила
непродолжительные визиты сестре, оставаясь в ее домике до тех пор, пока