"Елена Арсеньева. Государева охота " - читать интересную книгу автора

Мало того, что это был самый тупой и вреднейший в мире человечишка. В
довершение всего только вчера к нему прибыл из Вены нарочный, доставивший
Братиславу крупную сумму, без малого десяток тысяч песо, если считать в
переводе на испанские деньги, а главное - новые костюмы, один из которых
Братислав не утерпел-таки - напялил на себя сегодня. Увидав, какие роскошные
манжеты из валансьенских кружев топорщатся от запястий до самых локтей
австрийца, де Лириа почувствовал, что его и без того испорченное настроение
вполне уподобилось протухшей рыбе, которой место только на помойке. И даже
интриги, опутавшие трех вельможных всадников, во весь опор скакавших впереди
остальных, уже не казались ему столь важными, чтобы снова не спать ночь,
готовя донесение в Мадрид, тратить английскую бумагу, французские чернила и
заставлять милого друга Хуана Каскоса ранить пальцы, затачивая неподатливые
перья серых русских гусей. Право слово, для совместных ночных бдений можно
найти занятия и поприятнее!

Август 1729 года

- Господи! Неужто добрались? Неужто Москва? - потрясенно пробормотал
Данька, вглядываясь в очертания высоченного, изумительно красивого терема,
вдруг выступившего из-за леса. - А это небось Кремль?
Хорхе изумленно покосился на него:
- Пресвятая Дева, что вы такое говорите, сударь? До Москвы еще верст
как минимум двадцать. И на Кремль сие строение никак не похоже, я видел его
на рисунках в книге аббата Олеария Кремль - строение каменное, а это хоть и
внушительное сооружение, но все ж деревянное. Надо думать, это и есть имение
ваших достопочтенных родственников, князей Долгоруких.
- Имение? - растерянно проронил Данька. - Неужто имения такими бывают?
Он и вообразить такого не мог! В его представлении имение было парой
немудрящих деревенек, полями да лугами, ну, леском да речкою, а в придачу -
барским домом на взгорке. И дом сей отличался от деревенских изб только
большими размерами, ну, еще двумя ярусами да множеством пристроек, в разное
время прилепившихся к нему, так что жилье Воронихиных издали напоминало
большую растрепанную наседку с прильнувшими к ней цыплятами. А это
совершенное строение, истинный дворец! Именно в таких дворцах жили сказочные
цари и короли, из таких дворцов похищал Змей Горыныч писаных красавиц. А вот
и одна из них!
Данька сидел разинувши рот и смотрел на всадницу в синем, будто
вечерние небеса, бархатном платье, которая во весь опор гнала через поле
вороного коня. Круп его лоснился под солнцем, и точно такого же густого,
вороного, черного цвета были великолепные локоны, ниспадавшие на точеные
плечи красавицы. Конем она правила с великим мастерством, несмотря на то,
что сидела в седле не по-людски, верхом, а почему-то бочком, свесив ноги на
одну сторону. Данька и мгновения так не просидел бы на полном скаку, а
красавице словно нипочем были ни бешеная рысь, ни резкие прыжки вороного. На
лице ее сохранялось холодновато-невозмутимое выражение.
Она пронеслась совсем близко от телеги, на которой поверх кулей
громоздились Данька и Хорхе. Возчик успел проворно соскочить наземь и
рухнуть на колени, да так неудачно, что конь лишь чудом не задел его.
Шарахнулся; всадница грациозно заколыхалась в седле, словно цветок, и видно
было, что ей удалось не упасть, удержаться только чудом. Натянула удила так,