"Елена Арсеньева. Государева охота " - читать интересную книгу автора

что вороной осел на задние ноги и покорно замер, тяжело поводя боками.
Всадница обернулась; точеное лицо исказилось яростью, однако не стало от
этого менее прекрасным. Она взметнула руку, взвизгнула плеть и крепко ожгла
мужика; тот вскрикнул и сунулся носом в землю, признавая вину и покорно
принимая наказание.
- Блюдись угождая, - негромко сказал Хорхе, однако всадница его
услышала. Повернула голову, люто блеснула синими, точь-в-точь в цвет платью,
глазами, - Данька услышал, как Хорхе присвистнул восхищенно. Да и сам он не
мог не поразиться этой несравненной красоте. Вот только недоброй она была,
красавица, ох какой недоброй... Смерила взглядом двух оборванцев, снова
занесла было плеть, да тут почуявший недоброе Волчок проснулся, высунул
острую морду из-под Данькиного бока, разинул пасть и... нет, он даже не
тявкнул, а коротко, предостерегающе рыкнул, однако этого хватило, чтобы конь
вороной вдруг затрясся всем телом и ринулся вскачь, унося свою разъяренную
всадницу, которой теперь нипочем было не управиться с ним, несмотря на все
свое умение и жестокость, с которой она охаживала его плетью. Разве можно
женщине справиться с животиной, которая почуяла волка!
Возчик, осмелившийся приподнять голову, проводил всадницу испуганными
глазами и, привскочив, с ужасом воззрился на своих седоков.
- Ох, - он едва шевелил побелевшими губами, - ох, сгубили вы меня,
зарезали!- Слезы вдруг хлынули из его глаз, и это было так неожиданно, так
диковинно, что Хорхе и Данька отупело на него уставились, ничего не понимая.
-Да ты что? - не выдержал наконец Данька. - Что с тобой? Кто эта
барыня?
- Кто она?! Как, вы не знаете? Ах, мошенники, ах, лиходеи! Без ножа
зарезали! Грех на вас!
Возчик, коренастый мужик лет пятидесяти, так жалобно распяливал рот,
так тер глаза кулаками, что более напоминал ребенка, а не того свирепого
деспота, каким он показал себя за два дня пути, пока Данька и Хорхе
вынужденно пользовались его милосердием.
Сначала-то, когда, измучившись плаванием в протекавшем, неповоротливом
челне, они увидели на берегу воз, груженный оброчным добром и следовавший в
Москву, да не куда-нибудь вообще в столицу, а как раз в Горенки, имение
Алексея Григорьевича Долгорукого, - в ту минуту им почудилось, будто это не
человек, а посланец Божий, тем паче что он, пусть нехотя, согласился довезти
их в Москву и только там получить плату. Оба, и Данька, и Хорхе, клялись и
божились, что Алексей Григорьевич непременно вознаградит возчика за доброту.
Тот долго не верил, однако, когда Данька упомянул о родстве со всесильным
вельможею, а Хорхе сказал, что имеет до одного из его приятелей секретное
поручение, возчик все-таки милостиво согласился им помочь, присовокупив, что
втроем в дороге значительно веселей, чем одному. Однако добродушия его
хватило ненадолго. Первое дело, оба неохотно вступали в разговоры с
благодетелем, тары-бары с ним не растабаривали, лясы не точили, а все
тихонько шептались меж собой, склонив голова к голове, черноволосую и
светло-русую.
Возчик изнылся от скуки и любопытства - о чем они там судачат?! Изредка
долетали обрывки слов о каких-то злодеях и душегубах, секретных бумагах,
кем-то у кого-то похищенных, кожаном поясе, розовом каменном сосудце с
золотой крышечкой, содержимое коего ценилось на вес золота, потому что
давало тайную власть... Возчик жалел только об одном: что у него всего два