"Елена Арсеньева. Государева охота " - читать интересную книгу автора

карет! Каждый вельможа имел при себе собственную кухню и прислугу, вдобавок
ехали купцы, зашибавшие нехилую копейку на торговле съестными припасами и
напитками, заламывая за все это несусветные цены. Переезжали из одной
волости в другую, останавливались, где понравится ставили шатры, словно
какие-нибудь восточные царьки-кочевники, раскидывали скатерти браные,
уставляли их яствами и напитками. В самом деле, это было какое-то сказочное,
почти азиатское кочевание, во время которого забыли все на свете, кроме
государева удовольствия...
Но вернемся к молодому Долгорукому. Когда будущий император Петр Второй
Алексеевич был всего лишь десятилетним приживалом при дворе своего
взбалмошного деда, князя Ивана назначили при нем гофюнкером. Было ему
семнадцать лет, но, несмотря на редкостную красоту и бесшабашность, а может
быть, именно благодаря им, Долгорукий был существом привязчивым и вполне
способным на искреннюю дружбу. То ли жалко стало ему великого князя, то ли
самозабвенная, поистине братская привязанность мальчика тронула его сердце,
только рассказывают следующее. Будто бы как-то раз не выдержал князь Иван и,
упав на колени перед царевичем, высказал, что всем сердцем предан потомку
Петра Великого, почитает именно его и не кого другого законным наследником
российского престола, только ему, ему одному готов служить, жизни не
пожалеет ради него...
Услышать о столь безоглядной преданности всякому человеку во всякое
время приятно, но одно дело, когда слагают преданность свою к подножию
прочно стоящего трона, и совсем другое - когда высказывают ее затурканному
мальчишке. Ведь в то время законной и бесспорной наследницей Петра Великого
была императрица Екатерина Алексеевна, ну а за ней право претендовать на
престол имели ее дочери, Анна и Елизавета. О наследственных правах сына
Алексея Петровича никто и не помышлял тогда. Более того! Великий князюшка
принужден был каждое утро отправляться с поклоном к светлейшему князю
Меншикову, приговаривая при этом: "Я должен идти к Александру Данилычу,
чтобы отдать ему мой поклон, ведь и мне нужно выбиться в люди. Его сын уже
лейтенант, а я пока еще ничто; Бог даст, и я когда-нибудь доберусь до чина
прапорщика!"
Став государем, Петр не забыл первого своего друга. Молодой Долгорукий,
признанный фаворит, обер-камергер, майор гвардии Преображенского полка <В те
времена это равнялось генеральскому чину.>, кавалер орденов Александра
Невского и Андрея Первозванного, жизнь вел рассеянную и превеселую, ну а
женщины падали к ногам его, словно переспелые яблоки, несмотря на то, что
вел Иван Алексеевич себя с прекрасным полом совершенно беззастенчиво.
Похождения фаворита нимало не смущали царя, который, несмотря на юность, мог
уже во многом дать фору своему повесе-наставнику. Что государь, что его
обер-камергер исповедовали закон: "Быль молодцу не укор!", подчас делясь не
только фривольными воспоминаниями о своих любовницах, но и самими этими
любовницами.
Казалось, согласие их нерушимо... особенно сейчас, в самозабвенном пылу
охотничьем. Однако черноволосый, черноглазый, юношески изящный человек с
лицом того болезненного, оливково-бледного цвета, который приобретают
смуглые лица южан в причудливом климате России, чудилось, видел некие
незримые нити, опутывавшие трех всадников: императора, его молоденькую тетку
и красавца обер-камергера.
Этот человек скакал невдалеке от них, с явным усилием сдерживая