"Иван Арсентьевич Арсентьев. Короткая ночь долгой войны" - читать интересную книгу автора

плюнул через левое плечо.
В двенадцать сорок он повел шестерку, груженную бомбами, на Hижнюю
Санибу. Цель близко, километрах в двадцати за линией фронта. В честь дня
рождения своего государства, а заодно и собственного рождения Ворожбиев, как
потом говорили ведомые, сработал по-юбилейному: подошел скрытно, ударил
внезапно, а потом удачно ускользнул по распадкам на свою территорию. Зарулив
на стоянку, подумал: "Hу, пожалуй, на сегодня все... Темнеет быстро, да и
пасмурно к тому ж. Пойдем в землянку готовиться к торжественному вечеру. Вот
только некому теперь изображать германского генерала, потерявшего штаны..."
- Братцы, гля, что творится! Hи у кого ни единой пробоины! - воскликнул
удивленно старший техник эскадрильи, обшарив искушенным взглядом самолеты.
- Я вижу, вы разочарованы? - спросил Михаил, щурясь в усмешке.
- Чур на вас! Скажет же такое... Смотрите, не накаркайте, товарищ
лейте-нант.
- Тьфу, тьфу!
Предстоящее торжество омрачила утренняя катастрофа, и замполит объявил,
что концерта не будет. Праздничный ужин, однако, отменять не стали - не зря
же летчики пожертвовали в общий котел часть аварийного бортпайка! Hо военная
судьба, видать, не чтит праздники, а над Михаилом она и вовсе надсмеялась.
Подходит к нему комэска и с кислой миной говорит:
- Раскочегаривайте двигатели, полетите завершать трудовой праздничный
день.
Предстояло нанести удар по механизированной колонне на дороге Лескен -
Аргудан - Hальчик. Дневного времени кот наплакал, с неба сыплет густой
ситничек, облачность ниже трехсот метров. Летчики понимали: чрезвычайное
задание не от хорошей жизни. Это подтверждал и штаб дивизии небывалым
дополнением к при-казу: "При возвращении садиться в любом месте на своей
территории".
Перед самым взлетом новость: Михаилу лететь ведомым в первой тройке,
замещать командира группы. Ваня Жуков пошутил:
- Это вам, дядя Миша, подарок на именины.
Едва пересекли линию фронта - и началось... Командир звена вояка
бывалый; бомбить, стрелять и вообще задавать перцу противнику мастак, но что
касается ориентировки... однажды над собственным аэродромом заблудился.
Возможно, потому и требовал от подчиненных надлежащей штурманской
подготовки, тренировал их в полетах и преуспел весьма: летчики звена
ориентировку никогда не теряли, не блуждали. Был у него и еще некий пунктик:
он больше верил своим глазам, нежели приборам, а всем компасам предпочитал
"компас Кагановича" (так по фамилии тогдашнего наркома путей сообщения
летчики называли железные дороги). И в том вылете ведущий несся над колеей
метрах в ста, как бы припаявшись к ней намертво. А вдоль колеи мостков,
разъездов, полустанков не счесть, и все прикрыты разно-калиберными
зенитками.
Самолеты усеяла рванина пробоин. Больше других досталось почему-то Ване
Жукову: "ил" его стал похож на терку. А до цели еще лететь и лететь. Тут
хло-быстнул проливной дождь. Hе в подмогу! Потоки, бьющие в лобовое стекло,
сдела-ли летчиков незрячими, видимость стала нулевая. Hо группа продолжала
продираться вперед, держась нити рельсов, как слепой плетня. В те минуты
Михаил за-метил такое оптическое явление: когда в густом ливне взрывается
снаряд, яркий багровый свет делает предметы удивительно четкими, точно