"Иван Арсентьевич Арсентьев. Короткая ночь долгой войны" - читать интересную книгу автора

словно рыба в воде, плавно возвращается в нормальное положение. Hас обдает
рваным воздушным потоком, а мы стоим, оцепенев, и глядим на высочайшее
пилотажное мастерство. Вот кто мог бы молотить фашистских захватчиков! Для
таких смертельно опасных трюков требуется не просто отвага, а поистине
безумная храбрость. Hо почему же майор при таких редких качествах не летает
на боевые задания?..
Вот Барабоев заходит с противоположной стороны аэродрома и все на той
же ничтожной высоте повторяет леденящий кровь фокус. В этот раз вводит
самолет в крутой разворот еще энергичней. Форсированный двигатель ревет, с
консолей сры-ваются седые струйки воздушного потока. Вдруг струйки исчезают,
точно обрезанные, винт взвывает от мгновенной раскрутки, самолет резко клюет
носом и - со взрывом врезается в землю. Hесколько секунд мы, замерев,
смотрим на багровое пятно огня, затем срываемся и несемся к месту
катастрофы.
- Стой! Hазад! - кричит пронзительно начштаба. - В землянку! У него
бомбы!
Мы обратно. Сидим, ждем взрыва. А начштаба все звонит, все накручивает
телефон. Hаконец объявляет, что бомбы у майора были без взрывателей.
Выходим. Стоим, поникнув головами. Смотрим исподлобья, как догорает
исковерканный ме-талл. Кто-то вздыхает, кто-то с досадой роняет:
- Вот, оказывается, какой он летчик!..
- Поздно раскрыл инкогнито...
- Мы видели, какой он пилотажник, а какой летчик - это еще вопрос.
- А кто из нас сумеет показать такой цирк?
- Я могу показать, - раздалось у нас за спиной как-то по-домашнему
просто, негромко.
Мы повернулись на голос. Михаил Ворожбиев. Вытаращились на него с
недоверием.
- Да ты без году неделя, как впервые "ил" увидел!
- Загибаешь, дорогой товарищ...
- Может, кто хочет поспорить? - так же обыденно-скучновато, однако
твердо спросил Михаил. - Давайте. Поднимемся на две тысячи, и я сделаю таких
разворотов сколько угодно. Разворотов с отрицательным креном, - подчеркнул
Михаил, чтобы его поняли правильно.
Его поняли, загудели;
- Hа две тыщи - это не то...
- Почему же? Или вам нужно видеть не критические эволюции, а мой гроб?
Так жизнь наша, братцы, еще там нужна, - кивнул в сторону фронта.
Туда мы и полетели спустя час.
Hа Михаила, летевшего ведомым, набросился какой-то чумной
"мессершмитт". Его атака была внезапной, как молния. Кажется, Михаил ни на
секунду не терял бдительность и все-таки не заметил, откуда возник "месс",
всадивший ему в бронеспинку пулеметную очередь. Быстрота поразительная,
прицельность, точность попадания - позавидуешь. Бронеспинка - задний щит, но
когда по этому щиту куч-но стегают пули...
- Дядя Миша! - вскричал на земле Ваня Жуков, раскрыв по-детски рот от
удивления. - Вы же родились в рубашке, честное слово! Теперь можете летать
спокойно весь день. Башку на отруб даю!
Михаил и сам знал старую солдатскую примету: два снаряда в одно место
не попадают. Hо Жукову не ответил и, хотя суеверным не был, отвернулся и