"Роберт Артур. Упрямый дядюшка Отис " - читать интересную книгу автора

меня на глазах. Тогда-то я и отправила тебе телеграмму.
- Ты хочешь сказать, - переспросил я, - что с тех пор, как в Отиса
ударила молния, его упрямство приняло новый оборот? Он и раньше считал, что
вещей, которые ему не по нраву, не существует в природе, но этим все и
кончалось. Значит, теперь, когда он так считает, вощи перестают существовать
из-за того, что каким-то загадочным образом обострилось его чудовищное
упрямство?
Тетушка Эдит кивнула.
- Просто исчезают! - закричала она почти в истерике. Стоит ему сказать,
что вещи нет, и она исчезает. Признаться, от такой мысли мне стало не по
себе.
Пришло в голову множество нежелательных вариантов. Список вещей (и
людей), в которых не верил дядюшка Отис, был длинный и разнообразный.
- Как по-твоему, - спросил я, - есть какой-нибудь предел? Статуя,
сарай - это ладно, но где он, по-твоему, остановится?
- Не знаю, - ответила она. - Может, никакого предела и нет. Отис
страшно упрям и... ну, например, вдруг кто-нибудь напомнит ему о плотине?
Вдруг он заявит, что никакой плотины нет? У нее высота тридцать футов, и как
вся эта вода хлынет...
Тетушка Эдит могла и не продолжать. Если дядюшке Отису ни с того ни с
сего взбредет в голову заявить, что в Хиллпорте нет плотины, освобожденная
вода сотрет городок с лица земли, а может быть, и погубит пятьсот его
обитателей.
- И потом, не надо забывать, что он никогда не верил во всякие дальние
страны с диковинными названиями, - прошептала тетя Эдит, - Занзибар,
Мартиника.
- Гватемала и Полинезия, - хмуро согласился я. - Если кто-нибудь
напомнит ему про такую страну и он вздумает сказать, что ее не существует, -
никто не знает, что тогда произойдет. Когда внезапно исчезает страна, самое
малое, чего можно ожидать, это цунами и землетрясения.
- Но как его остановить? - с отчаянием спросила тетушка Эдит. - Нельзя
же запретить ему...
Ее прервало рычание, и на кухне с газетой в руке появился дядюшка Отис.
- Вы только послушайте! - загремел он и прочел нам вслух коротенькую
заметочку, суть которой сводилась к тому, что его двоюродный брат Сет
Янгмэн, оттягавший у него холм, собирается продать этот холм какой-то
нью-йоркской фирме, которая будет там вести горные работы.
Затем дядюшка Отис в негодовании швырнул газету на кухонный стол.
- О чем они толкуют? - рявкнул он, нахмурив брови. - Холм Марбл? В
округе нет холма с таким названием и никогда не было. И у Сета Янгмэна
никогда в жизни не было собственного холма. Какой идиот принес эту газету,
хотел бы я знать?
Он сердито уставился на нас с тетушкой. И вот среди молчания послышался
далекий грохот падающих камней. Мы с тетушкой Эдит, как по команде,
бросились к окну. Еще не стемнело, и из окна кухни было видно то место к
северо-западу от дома, где на горизонте, как потрепанная шляпа-котелок,
вырисовывается холм Марбл - вернее, где он вырисовывался.
В древности сила веры у пророков была так велика, что они могли
передвигать горы. Но дядюшка Отис был наделен гораздо более примечательным
качеством - неверием, позволяющим уничтожать горы.