"Айзек Азимов. Демон ростом в два сантиметра" - читать интересную книгу автора

Я окинул взглядом различные участки этой дамы и пожалел, что мои
финансы не дают возможности позволить себе такую роскошь. До замужества она
иногда допускала занятия искусством для искусства, но я чувствовал, что
теперешнее положение благородной замужней дамы заставит ее тверже соблюдать
профессиональный кодекс в подобных вопросах. Вы должны понять, что в те дни
я был в лучшей форме, чем даже сейчас, в зрелые годы жизни, но и тогда, как
сейчас, был незнаком с презренным металлом мира сего.
Я спросил:
- А что, если я его уговорю полюбить путешествия:?
- О Боже, если бы кто-нибудь смог!
- Допустим, я смогу. Могу я тогда рассчитывать на благодарность?
Она на меня взглянула, вспоминая.
- Джордж, - сказала она, - в тот день, когда он мне скажет, что мы
едем4в Париж, мы с тобой едем в номера Осбюри-парка. Помнишь?
Помнил ли я этот прибрежный кемпинг в Нью-Джерси? Мог ли я забыть эту
сладостную боль в мышцах потом? Да у меня во всем теле (почти) не проходило
окаменение еще и два дня спустя.
Мы с Азазелом обсудили этот вопрос за пивом (мне - кружка, ему -
капля). Он считал, что оно приятно стимулирует. Я осторожно сказал:
- Азазел, а твоя магическая сила - она годится на то, чтобы сделать
что-нибудь для моего удовольствия?
Он на меня глянул с пьяной добротой: -- Да ты мне только скажи, чего
ты хочешь. Скажи мне, чего ты хочешь. И я тебе покажу, правда ли у меня
"руки пучком растут". Всем покажу!
Когда-то он, поднабравшись политуры, настоянной на лимонных корочках
(по его словам, экстракт из лимонных корок расширяет возможности разума),
признался мне, что однажды получил такое оскорбление в своем мире.
Я капнул ему еще капельку пива и небрежно сказал:
- Есть у меня один друг, который не любит путешествовать. Я думаю,
что для твоего искусства нет ничего трудного в том, чтобы изменить его
неприязнь на горячую тягу к путешествиям.
Должен заметить, что удали в его голосе резко поубавилось.
- Я имел в виду, - сказал он своим писклявым голосом со странным
акцентом, - что ты попросишь чего-нибудь разумного - например, выпрямить
эту уродливую картину на стене чистым усилием воли.
Пока он говорил, картина сама по себе задвигалась и перекосилась на
другую сторону.
- А зачем это надо? - спросил я. Мне столько пришлось потратить сил,
чтобы повесить мои картины с правильными отклонениями от этой казарменной
прямолинейности. - Мне надо, чтобы ты создал дромоманию у Софокла
Московитца, такую, которая заставит его путешествовать, и при
необходимости - даже без жены.
Последнее я добавил, сообразив, что присутствие Фифи в городе без
Московитца создает дополнительные удобства.
- Это не просто, - сказал Азазел. - Укоренившаяся нелюбовь к
путешествиям может зависеть от каких-то пережитых в детстве событий. Для
коррекции таких случаев приходится использовать самые тонкие методы
мозговой инженерии. Я не говорю, что это невозможно, поскольку грубый разум
твоей расы не так-то легко повредить, но надо, чтобы этого человека мне
показали. Я должен идентифицировать его разум и изучить.